Тщательно взвешивая каждое слово, Греков взялся за ответное послание Котову. В нем он приветствовал решительный шаг товарищей. Завершил он свое обширное письмо весьма просветленно:
«…чувствую общий подъем, обещающий хорошую работу, которая даст нам удовлетворение и оправдает оказанное нам, художникам, внимание общества. Я тоже чувствую какое-то обновление и даже как будто начинаю лучше видеть краски!»
Вскоре и сам Греков отправился в Москву.
Неурядицы разом были забыты. Окрыленный Греков подписал один за другим два договора. Сроки сдачи диорам были чрезвычайно сжаты, но художник не терял веры в успех. В Новочеркасск полетела ликующая телеграмма. Через несколько дней в Москву приехала Антонина Леонидовна, доставившая «архив» — сотни этюдов прошлых лет, без которых нечего было и думать приступать к работе.
Нашлось и жилье. Николай Котов с семьей уезжал на лето в деревню — свою комнату на подворье Новодевичьего монастыря он предоставил в полное распоряжение Грековых.
И вдруг как удар грома — расторжение договоров.
В полном смысле этого слова художник оказался на мели. Создался порочный круг: чтобы иметь деньги — надо писать картины, но чтобы писать картины — нужны средства на приобретение красок и холстов. С просьбой о субсидии он обратился во «Всекохудожник». Однако по непонятной причине в помощи ему отказали.
Потерянно бродя по заросшим дорожкам пустынного Новодевичьего монастыря, Греков тоскливо вздыхал. Искоса глянув на сочувственно молчавшую жену, горестно посетовал:
— Я сам понимаю, что надежд никаких и надо уезжать из Москвы. Но не могу. Теперь во мн. е еще сильнее жажда работы над панорамами. Те мысли и стремления, которые раньше только зарождались в голове, окрепли и определились. Мне бы писать да писать!..
От тяжелых душевных переживаний он осунулся, сделался раздражительным. Возобновились боли в желудке, не оставлявшие его ни днем, ни ночью. Они выматывали и лишали последних сил. Обеспокоенные врачи стали настаивать на немедленной госпитализации.
По тут, словно бы в награду за долготерпение, судьба сжалилась над художником.
1 июля 1931 года в центральных газетах появилось постановление о создании к 15-летию Октября восьми диорам на историко-революционные темы. После бурных дебатов в бюро панорамных бригад Греков вошел в группу, взявшуюся за создание диорамы «Перекоп». Для работы над этюдами нужно было незамедлительно выезжать в Крым.
— А как же больница? — обеспокоенно спрашивала Антонина Леонидовна. — Тебе же нужно серьезно лечиться.
Греков только отмахивался от ее предостережений: