Первым на трибуну поднялся Семей Михайлович Буденный. В Красной Армии он занимал видный пост. Был главным инспектором кавалерии. Но все же выделил время, чтобы побеседовать с художниками.
— Когда в Северной Таврии, — рассказывал он, — Врангель стал теснить наши войска, командование перебросило Первую Конную с Западного фронта на Южный — нужно было до наступления зимы ликвидировать «крымскую занозу». В конце октября 1920 года Первая Конная переправилась через Днепр у Каховки и вышла в район озера Молочное. Штаб армии и Первый кавполк расположились в селе Отрада. Неожиданно днем раздались близкие орудийные выстрелы. Оказывается, противник подходил к Отраде и его передовые части уже ворвались на улицы села. Началась сеча. Звякали клинки, сухо щелкали револьверные выстрелы… Словом, 2 ноября главные силы белых пробились в Крым…
Сменивший Буденного профессор Карбышев обозначил мелком на аспидной доске контуры Крымского полуострова с пересекающим Перекопский перешеек Турецким валом, Литовский полуостров, расположенный правее Чонгарский мост. С трудом поспевая за его быстрой рукой, художники переносили в свои тетради схему…
Из академии Греков поспешил на Кузнецкий мост, где в залах «Всекохудожника» должна была развернуться его персональная выставка. Здесь его ожидало очередное объяснение.
— Поскольку юбилей Первой Конной — мероприятие общесоюзного значения, — объявили ему, — то неудобно, чтобы были выставлены только ваши картины. Поэтому экспозицию решено дополнить работами еще нескольких мастеров.
Болезненное честолюбие никогда не было свойственно Грекову. Он немедленно дал согласие на это.
Началась перевеска картин. К грековским полотнам добавлялись известные картины на историко-революционную тему. К произведениям станковой живописи присоединили скульптурные работы. В углах залов встали мраморные бюсты — портреты конармейцев.
Уже в ходе перевески у ретивых администраторов возникло мнение, будто некоторые грековские полотна «устарели». Случайно оказавшийся в залах «Всекохудожника» секретарь из бюро панорамных бригад пресек самоуправство.
— На одной выставке, — начал он как бы между прочим, — тоже испробовали снять картины Грекова, и тогда за него вступилась одна влиятельная дама.
— Кто такая? — последовал недоуменный вопрос.
— Красная Армия.
Ответственные товарищи из «Всекохудожника» сочли за благо не спорить с этой «дамой». Картины остались на своих местах. На вернисаже Греков держал импровизированную речь. Не привыкший к публичным выступлениям, он говорил, запинаясь и комкая слова: