В тот год, когда это случилось, нам было лет по четырнадцать. Идея сходить на Дальнее озеро принадлежала Митяю, он был у нас самый старший и самый заводной.
Наша деревня Кузовки стояла неподалеку от речки, так что мы всегда там и купались, и рыбачили. Про озеро Дальнее слышали, конечно, но ходить туда нам строго-настрого запрещали. Мы привыкли к запрету, да нас и не тянуло: зачем, если в речке рыбы полно, пляж песчаный и вода чистая?
Но если Митяю что-то в голову втемяшится, это ничем не выковырять.
– Там рыба – во! – убеждал он нас, разводя руки в стороны. – Сядем на велики, час – и мы на месте!
– Туда нельзя ездить, – нахмурился я, представляя себе выражение бабушкиного лица, если я скажу ей, куда собрался.
– Как дети малые! В сказки верите? – презрительно скривился Митяй.
Тут надо сказать, что про озеро никто худого не говорил, озеро как озеро, ничего особенного. Однако дорога к нему вела мимо заброшенной деревни, названия которой я никогда не слышал. А в ту деревню люди не то что заходить боялись – даже говорить о ней избегали. Когда я спросил однажды у бабушки, что с ней не так, она ответила шепотом, оглянувшись по сторонам, словно кто-то мог услышать:
– Проклятое место. Бабка моя говорила, построили ту деревню на дурной земле, люди там жить не могли. Никто в деревне не живет уже лет пятьдесят. Но если по улице пройдет или, хуже того, в дом заглянуть вздумает, то там и останется. Пойдешь туда – считай, обречен. И думать не смей туда соваться!
Я и не думал. До того дня, когда Митяй об этом речь завел. Мы с Саней пытались его отговорить, но куда там. Митяй, он такой: прицепится, как репей, не отлепишь.
Не с первого раза, конечно, но все же смог нас уломать. И вот (в конце июля дело было) решили мы отправиться на озеро Дальнее. Дорогу Митяй знал: один раз ездил с кем-то из взрослых на машине то ли на озеро, то ли в какую-то из деревень в той стороне.
Никому из родных, понятное дело, не сказали. Санины дед с бабкой, моя бабушка и тетка Митяя такой крик подняли бы, если бы узнали о наших планах! Но они не узнали, и мы встали поутру, оседлали велосипеды и покатили на озеро.
Перед выездом мы заставили Митяя поклясться, что в сторону проклятой деревни он даже не взглянет, и тот пообещал. Погода была отменная, до сих пор помню, как солнечный свет лился сквозь ветви деревьев, точно жидкий мед, какой малахитово-зеленой была трава, и как смеялись мои друзья, когда мы крутили педали, а ветер трепал наши волосы и гладил нас по щекам.
Дорога вела через лес, и была она довольно широкой.