Уго нетерпеливо потребовал скорее подать ужин, причем тон его свидетельствовал о непререкаемой уверенности в собственных правах.
– Я ожидал вас час назад, – пояснил хозяин. – Так следовало из письма синьора Монтони. А потом мы с женой решили, что сегодня вы уже не приедете, и легли спать. Как пережили грозу?
– Плохо, – ответил Уго. – И здесь тоже будет плохо, если вы не поспешите. Дайте побольше вина и еды.
Крестьянин поставил на стол все, что было в доме: ветчину, вино, финики и виноград – такой крупный и ароматный, какого Эмили еще не видела.
После ужина жена хозяина проводила гостью в маленькую спальню, и Эмили задала ей несколько вопросов относительно Монтони. Женщина, которую звали Дорина, отвечала скупо, делая вид, что не знает, зачем синьор направил Эмили сюда, однако признала, что муж более осведомлен. Поняв, что узнать ничего не удастся, Эмили поблагодарила Дорину и легла отдыхать, но тревожные мысли прогоняли сон.
Нет ничего вокруг, помимо тишины
Спокойных рощ и ласковых лужаек,
Где маки дивным волшебством полны
И сладкий сон с улыбкой навевают.
Ползучих тварей здесь не виден ход,
Лишь светлые ручьи своей негромкой песней
Зовут пройти вдоль быстрых чистых вод,
Что в мире не отыщется чудесней,
И новый мир найти.
Томсон Дж. Замок праздности
Утром, открыв окно, Эмили удивилась красоте окружающего мира. Хижина стояла на краю чащи, где каштаны изредка перемежались кипарисами, лиственницами и платанами. На севере и востоке сквозь темные ветви виднелся грандиозный амфитеатр Апеннин, но не поросший, как обычно, темными соснами, а увенчанный древними каштанами, дубами и платанами, в эту пору расцвеченными яркими красками осени и щедро украшавшими долину повсюду, кроме редких участков, где, блестя на солнце, сквозь листву проглядывали горные кряжи. У подножия гор тянулись виноградники, а среди оливковых, шелковичных, апельсиновых и лимонных рощ гордо возвышались элегантные виллы тосканской знати. Возделанная долина нежилась в лучах теплого итальянского солнца. Виноградные лозы расцвечивали яркими гроздьями группы скромных финиковых пальм и вишневых деревьев; тучные пастбища окаймляли берега спустившейся с гор и плавно текущей к морю реки. Там, далеко на западе, сливающиеся с небом воды приобретали нежный фиолетовый оттенок, и границу между ними отмечал лишь сияющий в солнечных лучах парус.
Защищенный деревьями дом открывался только вечернему свету и прятался среди виноградных лоз, финиковых пальм и жасмина, равного которому по аромату и буйству цветения Эмили еще не видела. Ее небольшое окно окружали зреющие гроздья винограда, а на противоположном берегу ручья росли лимонные и апельсиновые деревца, но они не закрывали вид из окна, а, напротив, своей темной листвой оттеняли многообразие цвета. На Эмили окружающий пейзаж оказывал удивительно успокаивающее воздействие.