– Мы напрасно теряем время. Лес укроет нас не хуже этого каштана.
Они снова повели мулов между деревьями, по высокой траве, скрывавшей торчащие корни. Поднявшийся ветер соперничал с громом, свирепо раскачивая ветки деревьев и раздувая красное пламя факела, теперь еще ярче освещавшего укромные уголки, где, по словам Уго, прятались волки.
В конце концов ветер отогнал грозу: раскаты грома доносились уже издалека. Проехав по лесу около часа, путники заметили, что природа наконец успокоилась. Поднявшись из лощины, они оказались на открытой площадке. В лунном свете у ног их расстилалась долина, а над головами раскинулось чистое синее небо.
Настроение Эмили заметно улучшилось. Она решила, что если бы провожатые получили приказ ее прикончить, то скорее всего совершили бы злодейский поступок в уединенной глуши, откуда они только что выбрались: там ничего не стоило скрыть преступление от людских глаз. Успокоенная этим рассуждением и мирным поведением спутников, Эмили молча ехала по тянувшейся вдоль кромки леса овечьей тропе и с восхищением смотрела на дремлющую внизу долину. С севера и востока ее прикрывали террасы Апеннин, изящно и причудливо очерченных на фоне горизонта, а на западе и юге пейзаж незаметно перетекал в низины Тосканы.
– Там море, – пояснил Бертран, словно зная, что Эмили рассматривает сумеречную даль. – Вон там, на западе, хотя мы его не видим.
Эмили уже ощутила, как изменился климат по сравнению с диким горным краем. Чем ниже они спускались, тем заметнее воздух наполнялся ожившим после дождя ароматом тысяч безымянных цветов. Пейзаж выглядел таким спокойным и очаровательным, так поразительно контрастировал с тем мрачным величием, в котором она обитала в последнее время, и с манерами населявших замок людей, что ей ничего не стоило представить, что она находится в Ла-Валле. Зачем Монтони отправил ее сюда? Эмили не могла поверить, что такой жестокий человек выбрал столь очаровательный уголок для осуществления своего злого умысла. Однако его выбор можно было объяснить не столько самим местом, сколько обитавшими здесь людьми, которым тиран мог доверить исполнение своего плана, каким бы тот ни оказался.
Эмили снова осмелилась спросить, далеко ли еще до места назначения, и Уго ответил, что осталось проехать совсем немного.
– Только до той каштановой рощи в долине, где блестит в лунном свете ручей. Хотелось бы когда-нибудь отдохнуть там с фляжкой доброго вина и изрядным ломтем тосканской ветчины.
Услышав, что путешествие почти закончилось, Эмили оживилась.
Вскоре путники въехали в каштановую рощу и увидели вдалеке мерцающий сквозь листву свет из окна хижины. По берегу ручья они достигли места, где густые кроны не пропускали лунного сияния, однако по темной поверхности воды проходила длинная узкая полоска оконного света. Бертран поднялся на порог хижины, постучал и громко позвал хозяина. Тут же открылось небольшое окошко на втором этаже и показался какой-то человек. Спросив, что им нужно, он спустился, впустил путников в дом и велел жене накормить их. Эмили с тревогой следила за его тихим разговором с Бертраном. Крестьянин был высоким, но худым, с бледным лицом и умным, проницательным взглядом. Лицо его не вызывало мгновенной симпатии, а манеры не отличались услужливостью.