Когда волна, вздымаясь до небес,
На мачты жалкие обрушивает вес
Воды и пены белый столб и ветра вой
Вступает с кораблем в неравный бой,
Страх отвергая, моряки встают
И смерть встречают, как любви приют.
Гомер. Илиада
Вынужденная проводить время в одиночестве, Бланш мечтала о приезде новой подруги, чтобы вместе гулять и наслаждаться прекрасными пейзажами. Теперь рядом с ней не было человека, готового выслушать ее восторги. Ничей взор не вспыхивал в ответ на ее улыбку, ничье лицо не отражало ее счастья, и постепенно юная особа впала в грустную задумчивость.
Заметив хандру дочери, граф де Вильфор охотно уступил ее уговорам и напомнил Эмили об обещании их навестить. Но молчание Валанкура, затянувшееся значительно дольше времени, необходимого для доставки письма из Эстувьера, повергло мадемуазель Сен-Обер в глубокую тоску и побудило отложить визит до лучших времен. Однако сам граф и все его семейство продолжали настаивать, а поскольку объяснить стремление к уединению не представлялось возможным, ее отказ выглядел как каприз и обижал добрых друзей, чьим расположением она дорожила, поэтому спустя некоторое время Эмили все-таки вернулась в Шато-Ле-Блан. Участливое отношение графа де Вильфора побудило ее изложить ему ситуацию с поместьями покойной тетушки и попросить совета относительно возможности их возврата. Граф не сомневался, что закон встанет на ее сторону, и в качестве первого шага предложил написать знакомому адвокату в Авиньоне, которому доверял. Эмили с благодарностью приняла помощь. Успокоенная доброжелательной обстановкой, она снова почувствовала бы себя счастливой, если бы не тревога за Валанкура. Прошло уже больше недели ее жизни в замке, а долгожданного письма все не было. Эмили знала, что если возлюбленный не навестил дом брата, то еще не получил послания, и тем не менее волнение не утихало. Снова и снова возникали мысли о том, что могло с ним произойти за то долгое время, которое она провела в замке Удольфо. Порой навязчивый страх, что Валанкура нет в живых или что он полюбил другую, становился слишком угнетающим, и даже милое общество Бланш казалось невыносимым, поэтому, когда позволял семейный распорядок, Эмили часами сидела в своей комнате в полном одиночестве.
В одну из таких печальных минут она открыла шкатулку, где хранила письма Валанкура и несколько пейзажей Тосканы. Рисунки уже утратили былой интерес, а в письмах шевалье Эмили надеялась найти ту нежность, которая так часто успокаивала ее и хотя бы на миг сокращала расстояние между ними. Но сейчас знакомые строки оказали другое воздействие: мысль, что время и разлука изменили отношение Валанкура к ней, ранила сердце, и даже его почерк доставил немало болезненных воспоминаний. Эмили с трудом прочитала первое письмо и замерла в глубокой задумчивости, со слезами на глазах. В таком состоянии ее и застала Доротея, пришедшая сообщить, что обед будет подан на час раньше обычного времени. Эмили вздрогнула и поспешно убрала листки обратно в шкатулку, однако экономка заметила и волнение, и слезы.