В России это хорошо знают и по этому, безусловно, хотят еще на несколько лет покоя».
Расчет немцев был прост: если Россия не вступится за сербов, то в войне один на один Австро-Венгрия их разгромит, что пойдет на пользу Центральным державам.
Если Россия все же заступится за своего исторического союзника, то разразится большая война при самых благоприятных для Берлина условиях. И главным из них была относительная военная слабость России.
Остается только добавить, что подобно тому, как рассуждал этот видный кайзеровский дипломат в июле 1914 года, в Берлине думали многие.
И не только думали, но и собирались воевать с Россией именно тогда, когда она была слаба.
Сложно себе представить, чтобы начальник Генерального штаба Германии Мольтке говорил бы кайзеру:
— Россия воевать еще не готова, поэтому нам не следует начинать войну!
И остается только догадываться каким таинственным образом Россия могла бы оттянуть начало войны.
Даже если бы Россия сумела бы получить еще два-три мирных года, то возникают весьма серьезные сомнения в том, что она на самом деле сумела подготовиться к совершенно иной войне, нежели она вела до сих пор.
И дело было не в чьем-то желании или нежелании, а лишенном способностей к управлению государства правителе России и его бездарном оркужении.
Франция?
Да, потеряные в войне с государством Бисмарка в 1871 году весь Эльзас и значительная часть Лотарингии бальзама на рану не добавляли.
Особенно если вспомнить, что немцы с упоением боролись со всем французским, запретив не только язык, но также обычаи и традиции.
Но уж очень сложно себе представить, чтобы та самая Франция, которая всего через каких-то двадцать шесть лет практически без боя сдастся Гитлеру, начала бы мировую войну!
Англия?
Тоже вряд ли. Туманный Альбион всегда загребал жар чужими руками и вряд ли бы стал таскать каштаны из огня для той же Франции.
К тому же, как мы уже говорили, Лондон и при существующем в мире статус-кво чувствовал себя превосходно.
Необходимо отметить и то, что холодные сыны Альбиона чаще всего руководствовались холодным расчетом и никогда соображениями престижа, как это было свойственно правителям остальных великих держав.
Другое дело, что Англия в глубине своей торгашеской души войны, конечно же, желала, но без без своегог участия в ней.
Но она была явно непротив того, чтобы лицом к лицу сошлись с одной стороны Германия и Австро-Венгрия, а с другой — Россия и Франция, и изрядно потрепали бы друг друга.
И не просто потрепали бы, но и в значительной мере ослабили бы себя.
Более того, Англия, как видели выше, не только была непротив войны, но и в значительной степени явилась виновницей ее развязывания.