Совершенно растеряный Криге копался, между тем, в крупнейших руководствах по международному и государственному праву, начиная с Гуго Гроция и вплоть до Блюнчли, Геффтера и Мартенса, выискивая прецеденты.
Баллин позволил себе спросить канцлера:
— Почему, собственно, Ваше Превосходительство так страшно торопится с объявлением войны России?
Бетман ответил:
— Иначе я не заполучу социал-демократов.
Он думал достигнуть этого, — заключает Бюлов, — заострив войну… против русского царизма».
Но самое интересное заключалось в том, что Россия все еще не находилась в состоянии войны с ее главной зачинщицей — Австро-Венгрией.
Более того, русское правительство не отдало приказ своим войскам перейти австрийскую границу, так как Вена в последнюю минуту заявила о своем желании продолжать прерванные им с Россией переговоры.
Тем более, что Николай обещал не нарушать мира, пока будут продолжаться переговоры и не исчезнет последняя, хотя бы и слабая надежда на его сохранение.
Германия оказалась в положении державы, обнажившей меч для защиты союзницы, на которую никто не нападал.
А в Вене с объявлением войны не торопились.
Генерал Конрад фон Гетцендорф неожиданно для всех осознал, что состояние австро-венгерской армии совершенно не соответствовало подобному замыслу и что не только война с Россией, но даже с Сербией являлась для них задачей, сопряженной с большим риском.
Этим открытием должно быть, очевидно, объяснено выраженное в Вене желание возобновить с нами переговоры и таким образом выиграть некоторое время для спешного окончания военных приготовлений.
Такое неопределенное положение, среднее между войной и миром, не могло продолжаться долго.
В Германии медлительность «блестящего секунданта» производила сильное раздражение, и вскоре из Берлина последовал совет, весьма похожий на приказание, объявить России войну, что и последовало на шестой день после объявления Германией войны России.
Тем временем русская мобилизация шла своим чередом.
Срочно было принято Положение о вывозе за счет казны, по военным обстоятельствам, государственного имущества, правительственных учреждений, служащих и их семейств.
Из приграничных районов, куда ожидалось вторжение противника, а также из крепостей началась поспешная эвакуация.
На сборные пункты при управлениях уездных высших начальников стали прибывать запасные, где из них формировались команды для пополнения кадровых частей и формирования второочередных.
Не везде призыв проходил гладко. Уже на третий день после объявления мобилизации из округов стали приходить известия о беспорядках, возникших среди запасных.