В день, когда Гитлер взял власть, она сделала своим девизом Try to make the best of it[26]. Как и многие «люди доброй воли», она рассчитывала получить возможность повлиять на экстремистов, служа при этом своей родине. Но этот девиз оказался ложным и неприменимым. Для моих родителей это стало доказательством того, что с «этими людьми» договариваться невозможно. Оставалось только отойти в сторону и дождаться конца бури. Это было то, что позднее назовут «внутренней эмиграцией».
Их «эмиграция» выразилась в более чем когда бы то ни было частых конных прогулках, охоте на косуль, а летом – в пеших походах по пшеничным полям, с таксами и пойнтером. Ритм их жизни задавали сборы урожаев и каникулы детей.
Глава 5
Вращение становится пьянящим
После пасхальных каникул 1936 года мне пришлось пойти по пути, по которому до меня прошли четверо моих старших братьев: я поступил в коллеж Святого Алоиза в Бад-Годесберге – маленьком городке на берегу Рейна, неподалеку от Бонна, который в те годы был еще не столицей новой Германии, а всего лишь мирным городом студентов и пенсионеров, гордящимся своим старым университетом и своим почетным гражданином Бетховеном.
Коллежем управляли, и весьма сурово, иезуиты, сумевшие, благодаря поддержке влиятельных друзей в правящих кругах рейха, удержаться на месте, несмотря на все более лихорадочную политику унификации.
Три моих брата получили там степень бакалавра. Старший уже начал учебу в высшей школе со смутными мечтами поступить затем на дипломатическую службу рейха. Двое других отбывали обязательную трудовую повинность. Четвертого, Эрбо, иезуиты выставили за дверь за нарушение дисциплины: он завязал слишком близкие отношения с одной годесбергской барышней. В семье он вечно был паршивой овцой. Ему пришлось еще два года маяться по унылым провинциальным лицеям, прежде чем он расцвел в мире, для которого, казалось, был рожден: авиации. Люфтваффе, созданное Герингом, было гордостью нации; во всяком случае, отличным трамплином для того, кто мечтал стать кумиром девушек и мечтой чувствительных дам.
Перед тем как вступить в новый, замкнутый мир иезуитов, я присутствовал в моем родном Мозельском краю при важнейшем и волнительном событии: ремилитаризации Рейнской области. Гитлер приказал осуществить ее под носом у французов. Это стало одной из первых его эффектных акций. Наконец-то мы увидели у себя солдат нового вермахта! Они не имели ничего общего с солдатами рейхсвера, профессиональной армии, ограниченной по воле победителей ста тысячами человек. Вермахт – это были сыновья всего народа, своего рода всеобщее ополчение, «школа нации» в самом старом прусском значении выражения. Как нам внушалось на идеологических уроках, для фюрера это была «одна из колонн, на которых построен рейх, а другая колонна – национал-социалистическая партия».