Десять дней в родительском доме прошли, как сон. Я делил их между прогулками по лесу, охотой на косуль и общением с родителями, которые избегали говорить о войне. Два последних дня свободы я провел в объятиях Гизи. Она была ошарашена, когда я возник перед ней в ее кабинете Kriegsdienstmädchen (Женской вспомогательной военной службы).
Другой «Юнкерс» доставил меня назад в мою вторую семью, каковой стала для меня группа боевых товарищей, без которых я не представлял себе жизни. Из госпиталя вернулся Кристианс; он снова принял командование своим взводом противотанковых орудий. Молодые офицеры заменили погибших.
28 июня 1942 года. Начало второго грандиозного рывка вперед было назначено на 2.15 ночи. Мне предстоял самый жаркий июль в моей жизни.
Холм. Ночь, но небо на востоке уже начало понемногу светлеть. Передо мной широкая долина Тима. Отсюда до Дона, нашей первой цели, 220 километров по степи, прорезанной мелкими речками и балками – глубокими оврагами, вырытыми за века таянием снегов. Я стою в турели пулеметного бронеавтомобиля и наблюдаю за восходом солнца. Время от времени беру 10-кратный бинокль, чтобы осмотреть противоположный берег Тима, где с конца зимы заняли позиции русские. Проходит час. Я спускаюсь в турель и начинаю писать письмо Гизи. Второе – матери. Никогда не знаешь… Мы – самая северная, самая левофланговая дивизия недавно сформированной 6-й армии генерал-полковника Паулюса, насчитывающей 450 тысяч человек и 2 тысячи танков.
Вторая цель – Сталинград, город Сталина, вторая столица России. Но перед нашей 9-й танковой дивизией поставлена задача прикрывать левый фланг армии от возможных контрударов русских. Наша дальняя воздушная разведка выявила скопление танков противника в лесах восточнее Дона, к северу от Воронежа. Надо считаться с мощью Т-34.
Жуткий удар прерывает мои размышления. Я выскакиваю на крышу броневика и хватаю бинокль. Почти совсем рассвело. Насколько достает взгляд, горизонт пылает. Над русскими позициями, исчезающими в клубах черного и розового дыма, воздух так раскалился, что видно, как в небе колеблются волны, словно в пруду, куда бросили камень. Вой пролетающих надо мной снарядов еще громче, чем грохот разрывов на земле. Время от времени я различаю в этом адском грохоте дьявольский рев наших Nebelwerfer, новейших реактивных минометов, в несколько секунд выпускающих по позициям противника 36 ракет калибра 380. Артподготовка продолжалась уже двадцать минут, когда над нами пролетели бомбардировщики и «Штуки». Мы видели, как они издалека пикируют на невидимые нам цели, возвращаются за новым запасом бомб и снова нападают на свою добычу. Неужели в этом пекле еще остались живые?