Пехота и саперы под последние залпы нашей артиллерии перебрались на противоположный берег.
Мы, не отставая, следуем за ними. Нашу технику мотает из стороны в сторону в воронках от снарядов. Русские окопы в этом лунном пейзаже теперь выглядят лишь неглубокими канавками. Трупов нет. Не били ли мы по пустоте? Неужели иваны пронюхали о нашем наступлении?
Следующие дни усиливают это наше ощущение. В деревнях очень слабое сопротивление. Зато непривычная активность в воздухе. У русских теперь множество новейших самолетов, в том числе несколько американских моделей; они не имеют ничего общего со старыми добрыми «ящиками» лета 1941 года.
Мы становимся объектами бомбардировок, которых прежде не знали вовсе. Мы практически не смыкаем глаз по ночам. Чтобы быть уверенными, что назавтра не превратимся в кашу, ложимся спать под танками. Но где же танки русских? Мы внимательно всматриваемся в балки, в разбросанные по степи небольшие рощицы, в окраины деревень, исчезающих в высоких травах, высушенных жаркими южными ветрами. Мы продвигаемся на ощупь, 88-миллиметровые зенитки всегда под рукой, сразу за командирским танком. Бронепатруль движется впереди, оставляя след колес на нашей дороге, уходящей в бесконечность.
В одно прекрасное утро фельдфебель Густл Бенц, командир патруля, молнией возвращается на своем броневике, издали размахивая руками.
– Господин майор, Т-34! Позади меня! Их не меньше восьмидесяти!
Горн не из тех людей, что легко впадают в панику.
– Зенитки на левый фланг, вон на тот холм! Танковую роту на правый, на противоположный холм! Первая стрелковая рота, рассредоточиться по обе стороны дороги. «Пак» оставить здесь, возле меня!
Не успели мы завершить развертывание, как Т-34 уже обрушиваются на нас. Они крушат наших людей, наши танки, нашу 88-миллиметровую зенитку, которая получает прямое попадание 76-миллиметрового снаряда. Я вижу, как в разные стороны летят куски металла и человеческой плоти. Ошеломленный, я смотрю, как Т-34, словно за зайцем, гонится по кукурузному полю за нашим Т-III. Согнувшись пополам под воем русских снарядов, я вижу, как другой Т-34 таранит еще один наш танк, и тот вспыхивает огнем. Вижу, как катается в пыли превратившийся в факел человек. Вижу, что одно из наших противотанковых орудий ломается, будто игрушка, под наехавшим на него сорокапятитонным Т-34. Слышу предсмертный хрип лейтенанта Хундта, которому осколок перерезал горло.
Нас застали врасплох, и теперь мы должны отбиваться, как можем. Через час русские уходят, так же внезапно, как появились, оставив несколько дымящихся остовов танков. Наши потери намного тяжелее. Командир первой стрелковой роты капитан Хюбнер плачет как ребенок, рапортуя майору Горну. В его прекрасной роте, с которой он две недели назад переходил Тим, осталось не более сорока человек, все офицеры убиты.