), который является одним из наиболее важных в европейской этической и биоэтической традиции.
Что представляет собой принцип предосторожности? Принцип предосторожности указывает на важность контекста неопределенности и на необходимость учитывать известные и неизвестные риски; на обыденном языке его можно выразить пословицей «тише едешь – дальше будешь» (better safe than sorry). Но не все с этим согласны. В настоящее время в разных странах действуют разные законы, обеспечивающие развитие различных программ. Например, Китай находится на переднем крае исследований в области генной инженерии. В статье «Поиски равновесия: политические соображения по вопросу редактирования зародышевой линии человека» Джозеф Сейтц указывает на то, что в Китае, который стал первой страной, заявившей, что в ней была осуществлена редактура зародышевой линии человека[299], введены нормы, которые представляют собой скорее рекомендации, чем строгие правила: «В Китае редактирование зародышевой линии человека регулируется подробным сводом норм… Однако китайские законы в этой области, по сути, сводятся к необязательным рекомендациям, потому такое редактирование может продолжиться и в будущем» [Seitz, 2018, p. 79–80]. Это соображение выводит на ряд правовых вопросов, касающихся регулирования. В действительности, если некоторые страны выберут тот же путь, в скором времени могут появиться дети с генетическим кодом, отредактированным на эмбриональной стадии развития[300]. Представим себе, например, некоего Кима, который родился в стране, в которой редактирование зародышевой линии человека (РЗЛЧ) поощряется и его ДНК была изменена методами генной инженерии. Достигнув совершеннолетия, Ким отправляется в путешествие за границу. Там он встречается с некоей Андреа, родившейся в стране, где РЗЛЧ было и остается незаконным. Они влюбляются друг в друга и селятся на родине Андреа; через несколько лет у них рождается ребенок – Ананда. Ее ДНК содержит генетическую модификацию Кима, при том что в этой стране РЗЛЧ запрещено. Какие именно правовые, социальные и психологические последствия повлечет эта ситуация для Ананды, Кима и Андреа? Этот вымышленный кейс показывает, что в случае усовершенствования человека недостаточно ограничиться национальным контекстом регулирования. Вопросы такого рода следует рассматривать с точки зрения вида в целом, создавая интра-культурный биоэтический диалог, который способен создать новые возможности для политики мира и сотрудничества, показав в полной мере то, что мы связаны друг с другом на уровне вида, что «мы» имеем дело со всем этим вместе, хотя мы не «одни и те же», о чем говорит Рози Брайдотти, обсуждая само положение человека [Braidotti, 2012, p. 120].