о том, что можно думать как-то иначе».
Противоположность таким людям, говорит Картье, «люди, у которых вместо синей палитры на картах ярко-красные и розовые пятна, указывающие на то, что отделы мозга перегружены».
– Постойте-ка, – говорю я. – Это ведь меняет наш взгляд на то, почему люди делают то, что делают, верно?
– Именно, – улыбается Картье. – Я вижу эти кошмарные мозговые карты, напрямую указывающие на плохо работающее подавление, плохое принятие решений, нехватку эмпатии, трудность в прочтении чувств и эмоций других людей – и вижу вытекающее отсюда непонимание ими того вреда, который наносят их действия. Свирепая реакция обвинения на подобную информацию звучит так: «Мы просто хотим сказать, что он был не прав, и теперь мы собираемся убить его!» А должна звучать так: «Чёрт подери. Неудивительно, что он сделал то, что сделал». Это объективно. Это наука. А некоторым людям не по душе наука.
Джим – это пример крайности, разумеется, но исследования проливают свет на всех нас в той или иной степени. Когда мы чувствуем, что теряем контроль, быть может, мы и правда его теряем. Быть может, вовсе необязательно показывают нас плохими людьми ситуации, когда мы совершаем действия, о которых потом будем сожалеть, но всё равно совершаем их, потому что не можем остановиться, даже когда действуем. Понимание этого не дает нам индульгенцию от плохих поступков – наоборот, оно дает нам больше ответственности за себя и перемены в себе, – но оно также пробуждает в нас больше сострадания к тем, кто совершает ужасные поступки. Разумеется, люди могут быть просто «плохими» – мысли и верования могут и будут диктовать мозгу алгоритм функционирования, и, как говорит Картье, первым шагом любой психологической эволюции должно быть желание пациента измениться. Но зачастую «плохой мозг» приводит людей к совершению поступков, которые они даже не хотят совершать, или препятствует им, не давая заниматься тем, чем они в действительности хотят.
Показав мне синие карты Джима, Картье мельком оглядывает кое-какие данные по мне. Открывает один из моих файлов, спешно пробегает по выкладкам, чтобы удалить очевидный «артефакт», генерирует мои карты, а затем выдыхает:
– О-о!..
Там очень много красного.
И Картье явно удивлен. Может, он даже занервничал.
– Это… интересно! – говорит он. Затем смеется и откашливается. – Извините.
Его голос начинает звучать более профессионально и отстраненно.
– Вероятно, тут ничего страшного. Ну правда, ерунда. Я не… пожалуйста, не переживайте об этом. Пока. Поговорим об этом, когда встретимся вновь.