Я не смотрела на Хинанду – и потому не видела, как красные дымки втекли в ее глаза и сделали их бордовыми. Но подскочила, ощутив вокруг порывы страшного ветра. Меня отлично готовили на занятиях, да и сама я себя не щадила, потому сумела бы уйти с траектории удара, но не пришлось – Майер бросился наперерез демонице, прикрывая меня.
Его бок и прошил черный дым, кинутый плашмя – не будь мой жених драконом, то пал бы замертво. Майер же со стоном схватился за глубокую рану, оседая на колени. Хинанду отшвырнул от нас Элвин, внезапно тоже стряхнувший свое затяжное равнодушие.
– Прекрати! – от крика зазвенела хрустальная люстра. – Прекрати немедленно! – а после этих слов хрусталь лопнул и посыпался сверху блестящими осколками.
Не только я схватилась за уши, но и все присутствующие, боясь, как бы не хлынула кровь. Элвин одумался и, не отпуская плечи Хинанды, заговорил неожиданно спокойно – будто не он только что одним ревом грозил разнести стены целого здания:
– Хин, Майер меня попросил – я внес оплату. И всё, представь себе. Ты сейчас едва не убила двух друзей из-за такой ерунды.
Она тоже ответила ему тихо:
– Я бы поверила, Эл, если бы ты впервые так на меня не закричал. Я едва не убила двоих, а ты едва не убил меня – кто бы мог представить подобное год назад? Так и где правда, любимый?
– Уверен, ты знаешь где. Или узнаешь, когда успокоишься и подумаешь. Я никогда не был против твоего характера, но ты зря считаешь, что моя лояльность к тебе выше двухсотлетней дружбы с Майером. Княжна – его невеста, теперь без фальши и с возможным будущим. Неужели ты сама не чуешь этот запах от них обоих? Неужели не понимаешь, почему он бездумно кинулся под твой удар?
Хинанда отступила, побледнела, опустила голову, даже запричитала извинения, когда увидела Майера на полу в окровавленном сюртуке – она не собиралась ему вредить и тоже запереживала. Аштар бросился за лекарем, я осела на пол поближе к Майеру, но маги уже расстегивали его одежду, чтобы осмотреть рану и остановить кровь. Тому было больно, но, вроде бы, без опасности для жизни. Я с облегчением подняла лицо, глянула на Хинанду – от нее еще будут проблемы, она сейчас просто обескуражена тем, что едва не убила лучшего друга, а потом вернется к предыдущей мысли, ведь Марита не зря подняла эту волну. Я перевела взгляд на подругу…
Подругу ли? Марита сейчас выглядела самой спокойной, на ее губах играла задумчивая улыбка. Она без стеснения посмотрела мне в глаза – и мне показалось, что в них мелькнуло объяснение. Что-то наподобие: «Не думала же ты, дорогая Айса, что заслужила счастье после того, что устроила?» Она винит меня в своей боли? Она, стоящая здесь из-за моей жертвы, из-за моей храбрости, в моем же платье, моими же руками отнятая у смерти, винит меня? Неужто за то, что именно по моей вине ей и пришлось ту боль пережить? Или ей, теперь по собственному выбору несчастной, просто претит мысль, что у меня может все сложиться прекрасно? Я так усердствовала в последнее время, изображая теплые отношения с Майером, что в них начали верить все присутствующие, включая и Мариту. Все эти недели, пока я думала, что закрыла свой грех перед ней и устраивала собственную жизнь, Марита искала виноватого – и наконец-то его нашла.