Прочитав оставшиеся документы, я могу сделать два вывода: 1) в январе 1865 года происходит нечто драматическое, из-за чего суд затягивается; 2) в течение всего процесса имя Альфреда Нобеля не упоминается ни разу, даже косвенно, хотя патент на его имя и идея производства принадлежит ему.
Похоже, Иммануил, чтобы спасти сына, сам бросился на амбразуру.
Один-единственный раз мне удается разглядеть тень Альфреда. Она появляется в неожиданной перепалке с отцом погибшей Марии Нурдквист. Во время чтения я, по крайней мере, радовалась, что Иммануил старается сдержать свое обещание заплатить. Парочка истцов заявляет, что они отказываются от своих требований, поскольку Нобель уже возместил их потери (в качестве «подарка», поскольку он не признает свою вину).
Однако отец 19-летней Марии Нурдквист к ним не относится. Его Нобелю не удалось задобрить подачками. Наконец терпению приходит конец. Официально это ответ Иммануила, но сердитое письмо написано явно Альфредом. Я узнаю его наклонные недописанные буквы, стремительность почерка. Взрыв ярости не делает ему чести. По поводу Нурдквиста сказано: он «отвечает мне неблагодарностью и, несмотря на мою добрую волю, проявленную по отношению к нему, преследует меня, обвиняя в бессердечности, и пытается предъявить мне почти что неограниченные материальные претензии».
Когда суд вынесет свое решение, по этому пункту все будет сказано четко. Нобель должен выплатить Нурдквисту все, что тот требует.
* * *
Люди по-прежнему могли выражать, в том числе публично, свое сочувствие в связи с горестями, выпавшими на долю Иммануила Нобеля. Однако не приходилось сомневаться: тех, кто желал бы сурово поставить на место семью экспериментаторов, оказалось гораздо больше. В адрес Нобелей поступали письма с угрозами. Однажды на Иммануила напали и столкнули с лестницы.
Семью не покидала тревога: переживет ли эту лихую пору триумф Альфреда, его новое изобретение?
Людвиг, оставшийся в Петербурге, страдал и мучился. Как и другие братья, он сильно тревожился за здоровье родителей, в первую очередь – как переживет случившееся Андриетта. Да тут еще и финансовая сторона дела. Они знали, что им не удастся перевести дух, даже если новое взрывчатое масло удастся запустить, несмотря на все ненавистнические нападки. Велик риск, что все заработанные деньги уйдут на выплату компенсации. Людвиг переживал, что мало чем может помочь. Он сам держится на честном слове, остался без денег и заказов. А керосиновые лампы Роберта по-прежнему не приносили доходов.
У Людвига родилась идея: когда буря уляжется, папе Иммануилу следует создать акционерное общество, «ибо тогда средства не будут утекать»