Уловив разочарование в письме матери, Альфред занервничал. Он написал Роберту, находившемуся в Стокгольме. Если у родителей все совсем плохо, не может ли Роберт выпросить у Смитта заем под гарантию акций Альфреда? Он заверял брата, явно адресуясь и к родителям тоже, что у него много дел на мази, и они с Винклерами много работают, проводя опытные взрывы. «Сам Бог судья – здесь я рекламирую себя, как никогда не делал дома», и «немцы наконец, кажется, созрели». Просто нужно время. Не без стыда Альфред вынужден был признать, что ему пришлось выдать гарантию на возмещение убытков в размере 300 000 риксдалеров за свой временный «завод», если произойдет какой-нибудь несчастный случай. «Уж я-то знаю, дорогой мой Роберт, что ставлю на карту слишком многое…. Но что мне остается делать? У меня нет средств на строительство завода, для этого в Германии требуется много денег, ибо земля и строительство стоят дорого. Но я не хочу, чтобы старик считал, будто я бездействую и что он может оказаться на мели, когда так нуждается в деньгах»>16.
В отчаянии Альфред спрашивает у Роберта, не знает ли тот кого-нибудь, кто готов под высокий процент (Альфред использует бытовавшее тогда антисемитское слово «еврейский процент») одолжить ему 10 000 риксдалеров. Он также признается брату: он размышляет о том, чтобы выступить официально и «восстановить справедливость, обозначив вклад папы в изобретение», однако сомневается из боязни, что кредиторы отца поглотят все доходы.
Через некоторое время читать его письма становится просто больно. 32-летний Альфред буквально умоляет о признании, ждет, что из дома его с благодарностью похлопают по плечу и скажут с любовью: мы знаем, Альфред, ты делаешь все, что в твоих силах, и даже более того!
Спустя две недели приходит новое письмо мамы Андриетты Альфреду. «Ничего радостного сообщить не могу. Деньги заканчиваются, это мои последние сбережения, и потом нам остается лишь сосать лапу»>17.
Наихудшее положение для того, чтобы встретить неожиданный удар. Тем не менее он последовал. Инженер-строитель из Стокгольма, Август Эмануэль Рюдберг, подал заявку на патент – он придумал новый способ взрывания нитроглицерина. Его идея заключалась в том, чтобы через вход в пробуравленное отверстие запустить снаряд в нитроглицериновую смесь.
Поначалу Альфред отмахнулся от этой новости. Конечно, это не более чем шутка, но «идея, однако же, нестандартная и вызывает у меня всяческое уважение», – великодушно писал он в письме. Он знал, что его патент покрывает практически все способы детонации нитроглицерина путем придания ему взрывного импульса. До этого момента Альфред использовал специальный капсюль-детонатор, однако в патенте он указал и другие возможные решения.