Академия наук располагалась в красивом дворце XVII века на берегу Сены. Там она находится и по сей день. Я отправляюсь в величественное здание напротив Лувра, чтобы просмотреть старые протоколы. Никакого упоминания об Альфреде Нобеле летом 1865 года я не нахожу. Самое удивительное – он вообще практически не упоминается в протоколах академии, хотя со временем переселился в Париж и прожил там почти двадцать лет.
Что касается лета 1865 года, все объясняется простой орфографической ошибкой. В протоколе Альфред именуется НАБЕЛЬ – его первое публичное признание чуть не прошло мимо меня. Я читаю, что пожелал представить Альфред, и поражаюсь тому, какие обширные доказательства он привез парижским ученым мужам. Как ему это удалось?
По чистой случайности мне удается заглянуть еще глубже. Увлеченный историк-любитель посылает мне электронную копию американской рекламной брошюры взрывчатой смеси Нобеля. Она датирована как раз 1865 годом. Я рассеянно перелистываю страницы – одно восторженное свидетельство за другим. На тридцать первой странице он хвастается своими успехами во Франции. Там отпечатано в переводе на английский краткое письмо Альфреду Нобелю, которое почти не бросается в глаза. Оно написано адъютантом императора Наполеона III: «CABINET DE L’EMPEREUR PALAIS DES TUILERIES»[28] и датировано июлем 1865 года. Подумать только, что никто не знал об этом письме раньше! Стало быть, все началось с Наполеона III>23.
* * *
Слухи о взрывчатой смеси уже распространились по Франции, и, прибыв в Париж, Альфред обратился к адъютанту в императорском дворце в Тюильри. Адъютанта звали Ильдефонс Фаве[29], в прошлом он был военным, однако при Наполеоне III отвечал за контакты с учеными, которые могли оказаться полезными для страны.
Альфред передал Фаве свои куски чугуна и отрапортовал об успехах на испытаниях взрывчатой смеси. 14 июля, в день национального праздника[30], пришел письменный ответ. Адъютант Фаве лично переговорил с Наполеоном III. Император отреагировал положительно и велел назначить комиссию, чтобы исследовать вещество, которое, как утверждал Нобель, могло бы заменить порох. Адъютант вернул Нобелю куски чугуна и посоветовал параллельно обратиться в Академию наук.
Между тем академия была не для простых людей вроде Альфреда Нобеля. Лишь избранным ученым выпадало счастье излагать свои идеи перед самыми светлыми умами Франции на традиционных сессиях по понедельникам. Адъютант посоветовал Альфреду действовать через знаменитого химика Мишеля Шеврёля, 80-летнего и весьма уважаемого патриарха академии