.
В небольшом городке Норртелье к северу от Стокгольма в те годы обнаружили грязи, которые, как считалось, обладали целительным воздействием на ревматиков и страдающих нервными болезнями. В этот сезон как раз открылась новая большая грязелечебница для принятия теплых ванн. Летом 1865 года Андриетта и Иммануил проведут там больше месяца. «Слава Богу, у нас есть мой маленький Альфред, которого мы должны благодарить за то, что можем быть здесь и принимать ванны, которые, не могу отрицать, уже улучшили наше самочувствие. Папа пока еще не может сделать ни единого шага, однако сам считает, что стал немного крепче, и я чувствую себя куда лучше. <…> Как жаль, что тебе пришлось взять на себя такие большие долги, да еще на таких условиях, но мы надеемся, что все образуется…» – писала Андриетта Альфреду после нескольких дней на курорте.
Она писала, что очень волнуется за него, но утешает себя тем, что его молчание связано с бесконечными разъездами по делам. «Бедный мой Альфред, тебя заедает работа, ты так много трудишься, ничего не получая за свои труды, одни сумасшедшие, которые пытаются преградить тебе путь…»>21
В середине лета из Парижа пришла новость, которая произвела сильное впечатление на родителей, когда они с большим опозданием прочли о ней в Post– och Inrikes tidningar.
Предыстория заключалась в том, что в начале июня Альфред провел несколько опытных взрывов для компании Vieille Montagne на одноименных бельгийских рудниках. Директор шведского рудника компании в Оммеберге Шварцман с большим энтузиазмом сообщил своему бельгийскому руководству о взрывчатой смеси Нобеля. Во время испытаний к любопытным инженерам присоединились многие крупные немецкие и бельгийские ученые. Все были потрясены, когда Альфред взорвал чугунную бабу весом в тонну, разорвавшуюся на четыре больших и множество мелких частей>22.
Оттуда Альфред отправился прямиком в Париж, везя с собой в багаже два куска взорванной чугунной глыбы.
* * *
Сведения о поездке в Париж я обнаружила в примечании к одному из писем Альфреда к Роберту. Я сильно удивилась, поскольку в газетной статье за 1865 год наткнулась на упоминание о том, что Французская академия наук назначила в то лето специальную комиссию по новой взрывчатой смеси Нобеля.
Французская академия наук, L’Académie des Sciences, была одним из самых авторитетных научных учреждений того времени. При жизни на долю Альфреда Нобеля нечасто выпадало признание такого уровня. Правда, сам он утверждал, что его мало заботят все эти глупости, однако интуиция подсказывает мне, что в глубине души он все же ценил поощрения. Если признание и награды Альфред Нобель считал ерундой, зачем же тогда он положил все свое состояние на то, чтобы учредить премию?