У меня перехватывает дыхание. Стало быть, именно это пытались понять, сами того не зная, исследователи XIX века, изучая электромагнетизм? Но к этому моменту Сара уже добралась до правой верхней части схемы. Там изображен тот самый бозон Хиггса, который искали десятилетиями и ради которого пришлось построить новый, гораздо более мощный ускоритель. Бозон Хиггса отвечает за инертную массу частиц. С его открытием Стандартная модель была завершена.
Сара откладывает схему.
«Так и хочется сказать, как в тридцатые годы – отлично, мы закончили. Однако нам уже давно известно: эта модель объясняет только пять процентов энергии Вселенной. Остальное – так называемая темная материя и темная энергия. Там мы пока бродим впотьмах».
Девяносто пять процентов еще не объяснено? Голова идет кругом, но Сара Страндберг полна энтузиазма. Эксперимент в ЦЕРН, в котором она участвует, будет продолжаться до 2037 года. Сара горит желанием отыскать новые частицы или найти отклонения в свойствах бозона Хиггса, которые могли бы открыть двери в неизвестность. Ее рвение наводит на мысль об Альфреде Нобеле в его самые вдохновенные минуты. Или о Марии Кюри, одном из кумиров Сары Страндберг.
На выходе я с восторгом рассматриваю футуристическое художественное произведение, которое создал пятилетний сын Сары из разноцветных бусинок и шерстяных ниток.
«Что это такое? Столкновение частиц».
Насколько Альфред Нобель был бы поражен научным прогрессом в XXI веке, настолько, наверное, его шокировало бы хромающее на обе ноги равноправие в данной области. Женщины-физики вроде Сары Страндберг составляют незначительное меньшинство. Список лауреатов Нобелевской премии по физике и химии выглядит как реестр членов мужского клуба для престарелых. Из 389 нобелевских лауреатов только восемь были женщинами – это притом что Мария Кюри получила две премии в 1903 и 1911 годах (и ее дочь – в 1935-м).
Когда Донна Стриклэнд удостоилась в 2018 году Нобелевской премии за свои ультракороткие лазерные импульсы, она стала первой женщиной-лауреатом в области физики за 55 лет (!).
Премии в области физики и химии присуждает Королевская академия наук в Стокгольме[52]. В самой академии дела обстоят почти так же плохо, понимаю я, когда несколько дней спустя вхожу в красивый зал заседаний, где каждый год проходит пресс-конференция по поводу Нобелевской премии. Меня сопровождает Кристина Муберг, почетный профессор органической химии. Она старше Сары Страндберг на тридцать лет и до прошлого года была президентом Академии наук. Вступив на этот пост в 2015 году, она стала третьей женщиной-президентом за трехсотлетнюю историю этой научной организации. Но можно различить и некую тенденцию. Все три дамы были назначены после 1994 года.