– Ты сопротивлялась?
Поцелуй в ответ>21.
Смелые строки для того времени, но, положа руку на сердце, не такая уж великая литература и небольшая потеря для мира. Возможно, он сам видел, что получается не так уж блестяще?
Альфред Нобель мечтал сделать себе имя писательством, однако жизнь его сложилась таким образом, что никакой возможности выделить время на литературные занятия не предоставлялось. Иногда он набрасывал пару стихотворных строк на последних страницах лабораторного журнала. Больше ничего из-под его пера не вышло. Черновик романа «Сестры», над которым Альфред работал не менее пятнадцати лет, насчитывал всего восемьдесят три книжные страницы, когда автор распрощался со своими героями.
Несколькими месяцами ранее Берта фон Зутнер написала Альфреду в Париж, она просила его записать некоторые свои философские размышления. Альфред отказался. Ее письмо пришло в тяжелые последние недели жизни Людвига. Что бы он ни написал, получится сущая ерунда, настолько он сейчас озабочен и подавлен>22.
Однако сама идея захватила его. Со временем он начал записывать в своих лабораторных журналах философские «письма», не имеющие конкретного адресата. «Ты хочешь философствовать. Пофилософствуем», – начал он первое письмо, извиняясь. Никаких уникальных мыслей он произвести на свет не сможет. По большей части все это следует воспринимать как личное отражение тех философов, которых он читал.
На полках его библиотеки стояли книги Иммануила Канта и Артура Шопенгауэра, а также Джона Стюарда Милля, Спинозы, Герберта Спенсера и Огюста Конта. Разумеется, такое чтение не могло пройти бесследно.
Второе свое письмо Альфред решил начать с Иммануила Канта, стиль которого, по его мнению, так тяжел, что «после его “чистого разума” читатель жаждет иррациональности». Но одну важную мысль Кант, по мнению Альфреда, высказал: всякое мировоззрение индивидуально. Абсолютной истины не существует, а потому и сам Альфред не мог представить ее в своих философских набросках, как он не преминул подчеркнуть. Да и что, собственно, есть разум и что есть безумие? Даже на этот вопрос нет абсолютного ответа. В качестве примера он привел изобретение Александром Грэхемом Беллом телефона, который в последние годы завоевывал все большую популярность. Сам Альфред не принадлежал к тому узкому кругу, который обзавелся личными аппаратами, но в Париже появлялось все больше и больше телефонных будок, а во Франции с ее населением в 40 миллионов жителей число телефонных абонентов приближалось к 12 000. «Если бы в прошлом столетии кто-то высказался по поводу возможности беседовать с другим человеком на расстоянии в 1000 километров, люди, наделенные здравым смыслом того времени, признали бы его сумасшедшим»