Берта написала письмо Альфреду, спрашивая, можно ли его поздравлять. Вовсе нет, ответил Альфред. «Неужели Вы и вправду думаете, что я мог взять и жениться, не уведомив Вас об этом?» Он заверил, что в его жизни нет даже «дамы сердца». Все это недоразумение. Комментарий в цветочном магазине относился к его невестке, дал он понять.
«Стало быть, это и есть объяснение тайной и мистической женитьбы. Все в этом примитивном мире рано или поздно получает свое объяснение, кроме сердечного магнетизма, который тот же мир должен благодарить за свое существование и продолжение. Однако лично я, похоже, не обладаю тем самым магнетизмом, поскольку никакой Мадам Нобель не существует, а в моем случае стрелы Амура нашли себе плохую замену в виде пушек»>20.
* * *
Этот «сердечный магнетизм» постоянно всплывает в мыслях и мечтах Альфреда Нобеля. По крайней мере, если верить черновику романа «Сестры», который он до тех пор – и до конца своих дней – скрывал от мира. Там Альфред часто помещал своих героев в ситуации с эротическим (по крайней мере по меркам XIX века) подтекстом: чуть приподнятый край юбки, мелькнувшая обнаженная щиколотка, потерянная туфелька, обтянутая шелковым чулком голень и губы, эти пылающие притягательные губы в многочисленных строках, вышедших из-под пера Альфреда. «Все яснее молчаливое согласие, все короче расстояние между лицами, все ярче пламенеет щека, все выше вздымается грудь, все тише звучат в голове материнские наставления, и наконец они совсем забыты, и девушка лежит, обезоруженная, в объятиях любовника, даря и принимая ласки», – рисовал картину Альфред Нобель.
Казалось, он писал, чтобы излить на бумагу все те стремления, которые занимали его мысли. Раз за разом. Словно при помощи пера пытался пережить то, чего не достиг в реальной жизни: быть человеком до конца, испытывать глубокую влюбленность и становиться безвольной жертвой собственных страстей. Альфред Нобель не колебался даже при описании женского желания. Вероятно, из соображений благочестия он придумал изящный ход, его героини совершали свои измены во сне. «Она ощутила, как ее медленно положили на постель, усыпанную розовыми лепестками; руки Адониса сомкнулись вокруг нее, его губы коснулись ее губ; она глубоко вздохнула и почувствовала себя такой счастливой, что от счастья проснулась».
Какая незадача. Однако Альфред придумал решение, дав слово удивленному мужу, проснувшемуся от того, что жена заговорила во сне.
– Расскажи мне, до чего у тебя дошло с Адонисом.
– Так же далеко, как мы только что зашли с тобой, – ответила она и спрятала лицо у него на груди.