Министр внутренних дел передал рапорт французской тайной политической полиции (Sûreté générale), бывшей на тот момент отделом его собственного министерства. В конце января 1889 года последовал приказ: собрать дополнительную информацию! Имеет ли данный господин разрешение на такого рода опасную деятельность? Если нет, соберите необходимые доказательства, чтобы «инициировать высылку этого иностранца»>32.
Документам французской тайной полиции 125 лет, края их слегка обтрепались. Все они написаны от руки и вместе образуют пухлое досье, на обложке которого написано: дело № 326: НОБЕЛЬ, Альфред.
В глаза бросаются пометки: «Конфиденциально», «Шпионаж?», «Словесный портрет!».
Тайные донесения до сегодняшнего дня оставались неизвестными.
Хмурым ноябрьским днем 2015 года я нахожусь в Национальном архиве Франции, в парижском пригороде Сен-Дени. Историческую находку только что внесли в читальный зал в безликом темно-сером архивном ящике. Я осторожно вынимаю дела, одно за другим. Где-то в середине стопки появляется имя Альфреда Нобеля. Его дело – одно из самых старых. В нем 33 документа общим объемом 75 страниц.
То, что досье Альфреда не попало в руки исследователей раньше, имеет свои объяснения. Захватив Париж во время Второй мировой войны, немцы забрали с собой все засекреченные личные дела французской тайной полиции. Весной 1945 года немецкий военный трофей попал в руки русских, и в последующие пятьдесят лет тысячи французских досье держались под секретом в Москве. Только после падения Советского Союза они вернулись в Париж, украшенные архивными штемпелями на русском языке.
Потребовалось время, чтобы разобраться в русских надписях и проделать необходимую сортировку. Долгое время считалось непреложной истиной, что никаких полицейских документов на Альфреда Нобеля в Париже не существует. До сих пор помню то чувство триумфа, когда мне позвонил мой новый парижский друг, актер и исследователь Манюэль Бонне (тот самый, что когда-то мечтал о роли Поля Барба в шведском фильме о Нобеле). Манюэль пообещал мне изучить вопрос. И вот он позвонил, чтобы поздравить: «Они там! Fonds de Moscou» (Московский фонд)!
Нобелевские документы аккуратно рассортированы по датам. Бумажные листы неравномерно пожелтевшие, разного размера, со множеством штемпелей. В верхней части стопки я нахожу новогодний рапорт бригады жандармерии. Когда я читаю, пыль XIX века щекочет ноздри.
Дело о слежке за Альфредом Нобелем попало к «комиссару по особо важным делам» Морену. Он работал в отделении железнодорожной полиции на Восточном вокзале Парижа, служившем на тот момент прикрытием для секретной сети агентов политической полиции. Комиссар Морен самолично отправился в Севран, чтобы, не привлекая к себе внимания, получить дополнительную информацию у соседей Нобеля и его сотрудников. С тем же заданием он отправил переодетых в штатское полицейских инспекторов на авеню Малакофф.