.
В самом начале такие перепады тяжело давались Рагнару. В Сан-Ремо он жил отдельно, однако часто получал приглашение на «Виллу Нобель» на ужин. Любезно, однако Рагнар не особо любил эти вечера. Случалось, Альфред был «сплошным комком нервов», одна странная мысль сменялась другой. «Все лицо у него краснеет… – писал Рагнар в письме домой, – он хочет, как он говорит, совсем отменить четыре вещи: религию, национальность, наследство и брак. <…> Его величайшая непоследовательность заключается в том, что он, считающий войну проклятием и колоссальной глупостью, постоянно занят совершенствованием орудий уничтожения»>19.
В целом же Рагнар чувствовал себя вполне комфортно. Когда Альфред Нобель был на месте, рабочие дни длились долго и отличались интенсивностью, но, стоило ему уехать, наступало затишье. Его коллега, английский химик Хью Беккет, оказался человеком очень симпатичным, а окружающие ландшафты околдовывали. Рагнар уже собрал розы, растущие в цветниках возле «Виллы Нобель», и послал домой своей маме. В канун Нового года, когда стало известно, что Рагнар обручился со своей норвежской невестой Рагнхильдой Стрём, Альфред пригласил его на ужин с сибирскими рябчиками, присланными из Петербурга. «Да, господин Сульман, не будь я таким болезненным в юности, я поступил бы точно так же», – сказал он и подарил помощнику 25 акций динамитного треста в качестве подарка по случаю помолвки. Рагнар смягчился. Он пришел к выводу, что Альфред Нобель – человек немного чудаковатый, но в высшей степени внимательный и заботливый>20.
Перед самым отъездом на процесс в Лондон Альфред рассказал Рагнару, что обзавелся «стрельбищем» в Швеции. Это было почти комическим преуменьшением. После полугодового зондирования почвы и переговоров Альфред купил убыточное предприятие Бофорс в Вермланде с мастерской по изготовлению пушек, плавильной печью, сталелитейным цехом, оборудованием для вальцовки стали и кузницей. Бофорс представлял собой нечто куда большее, чем просто «стрельбище». Скорее плацдарм для больших вложений. Рагнару Сульману выпало создавать чертежи будущей лаборатории>21.
В деле о патенте в Лондоне Альфред Нобель привлекался в качестве свидетеля. Чуда он не ожидал, понимал, что ведет неравный бой и что многие воспринимают его заявление о краже патента как покушение на право Великобритании иметь лучшую в мире оборону. Однако той осенью во время процесса на его сторону встали многие влиятельные британцы. Один из членов нижней палаты парламента даже взял на себя смелость назвать дело «кордитным скандалом» и открыто обвинить Абеля и Дьюара в краже изобретения Нобеля. Один из членов парламента пошел еще дальше. Он обвинил профессоров в том, что они извлекают личную выгоду, работая по заданию правительства в комитете по взрывчатым веществам