. Совсем иное дело племянник Яльмар. Между Альфредом и Яльмаром установился легкий приятельский тон, как между двумя «жизнелюбами». Побывав той осенью в Экс-ан-Провансе, Альфред писал племяннику, что ему удалось по-настоящему отдохнуть: «…я находился между двух огней, я имею в виду между двумя женщинами; одна красивая и сговорчивая, к которой я не стремился, другую не назовешь красивой, к ней я стремился, но не мог приблизиться. <…> Хотя я конечно же шучу», – добавлял он, напоминая о своем солидном возрасте
>34.
Вернувшись в Сан-Ремо, Альфред послал Яльмару указания, как обставить усадьбу Бьёркборн. В кабинете он желал иметь английскую мебель, обтянутую кожей, а в спальне – кровать из вяза. И кровать не какая угодно. Альфреду требовались «первоклассные матрасы, изысканное белье и подушки, сделанные не из кровельного железа. <…> Ширина кровати не по шведским меркам, ибо те, кажется, рассчитаны только на тех, от кого остались кожа да кости». Салон он представлял себе либо исключительно простым и скромным, «без всякой претензии на роскошь», либо «по-настоящему великолепным… чтобы принимать военных атташе и прочих гостей, которых невозможно избежать».
Несколько недель спустя последовали прочие соображения. Альфред подчеркнул, что его друзья-мужчины, «пока я могу себе это позволить», будут курить хороший табак по всему дому, «особенно в клозете», и посему отдельная курительная комната не нужна. Кроме того, он понял, что ему как неженатому мужчине не приличествует иметь только одну гостевую дамскую комнату. Приличия требуют, чтобы их было как минимум две. Продумал он и мебель для гостевых комнат. Для «украшения – обычно некрасивого – секса» он хотел бы заказать в спальню лакированную или разрисованную мебель. Кровати во всех комнатах должны быть такие, чтобы «даже полный человек мог лежать на спине так, чтобы треть его ляжек не свисала с кровати». Он ничего не имел против красного салона, хотел купить и бильярд, и пианино. «В сельской местности бильярд – ценнейший ресурс и куда предпочтительнее, нежели карты».
В заключение он попросил Яльмара устроить подходящее жилье для Рагнара Сульмана и его жены-норвежки>35.
* * *
Среди писем от просителей стали возникать имена тех, кого Альфред Нобель со временем упомянет в своем третьем, и последнем, завещании. Среди них бедный вояка Гоше из Нима, с которым Альфред познакомился в Париже несколькими годами ранее. Гоше переводили на Мадагаскар, и он оказался перед сложной дилеммой: оставить жену и детей или же уйти в отставку и оказаться без средств к существованию. Военный из Нима, искавший другую работу, должно быть, считал себя близким другом, ибо посылал Альфреду «горячие поцелуи от маленькой крестницы». Из Техаса написал Альфред Хаммонд, напоминая о старых добрых временах, когда они еще «строили воздушные замки». Хаммонд писал, что терпеть не может смешивать денежные дела с такой нежной дружбой, однако неурожай предыдущего года привел его на грань отчаяния.