.
Во время работы над пьесой с Альфредом связалась Берта фон Зутнер. Ей по-прежнему требовалось больше денег, чем удавалось собрать, и ей трудно было смириться с тем, что ее друг пожертвовал такую значительную сумму на рискованную экспедицию Андре. Однажды Альфред сказал ей, что вполне в состоянии выложить 200 000 франков на борьбу за мир, если только будет знать, что эти деньги принесут реальную пользу. Об этом она напомнила ему теперь, не без легкого сарказма. Альфред обосновал свою точку зрения. Если экспедиция на воздушном шаре закончится успешно, это принесет несомненную пользу и продвинет мир вперед. Он пошутил, что для этого придется подождать одно-два поколения. Известия о великих открытиях развивают чувства и интеллект будущих матерей, что потом наследуют их дети и тем самым проложат путь к повышению качества мозгов и, таким образом, к миру в будущих поколениях.
Берта лишь закатила глаза. Какая белиберда. В следующем письме она прислала ему рисунок, изображающий, как выглядят их планы по улучшению мира, чтобы показать, насколько нелепо мыслит Альфред. Если следовать «Плану Зутнер», уже на рубеже веков можно будет создать первый мирный трибунал. Если же реализовать «План Нобеля», то в том же году можно будет лишь отпраздновать годовщину путешествия Андре на воздушном шаре. Немногие улучшенные мозги переживут войну, которая разразится за это время, как и другие войны в будущем. Берта фон Зутнер считала, что задумка Альфреда приведет к миру во всем мире не ранее 3000 года.
Альфред сменил тему. «Я написал трагедию», – раскрыл он карты в своем следующем письме, упомянув пьесу о Беатриче Ченчи. «Омерзительность инцеста в ней настолько сглажена, что вряд ли шокирует пуританскую публику», – писал он. Ее постановка, по его мнению, могла бы иметь «неплохой успех»>80.
Берта фон Зутнер пришла в восторг. Она помнила, какой пыл содержался в поэме, которую Альфред Нобель показал ей много лет назад. Может быть, он хочет, чтобы она перевела пьесу и предложила ее Городскому театру в Вене? Разойдясь, Берта фон Зутнер называла имена возможных актеров, прикидывала стратегию продвижения, но мгновенно остыла, когда Альфред упомянул, что в своей драме «не пощадил духовенство». Такое в Вене не пойдет, это Берта фон Зутнер знала наперед.
Между тем сам Альфред вынашивал большие планы относительно своей пьесы. Впервые ему удалось завершить литературное произведение. Он просто светился от удовольствия, когда рассказывал племяннику Людвигу, что написал пьесу для театра, «драму, знаешь ли, печальную, как ч…т знает что… Когда приеду в Стокгольм, попрошу Вальборг покритиковать и отредактировать ее, а то наиболее чувствительные дамы даже, возможно, попадают в обморок»