.
Будучи одним из самых известных документов в мире, рукописное завещание Альфреда Нобеля в последние сто лет влачило весьма жалкое существование. Когда все битвы закончились и премии начали вручаться, лист бумаги свернули и положили обратно в конверт. Знаменитое завещание оказалось весьма невзрачным на вид. Свою последнюю волю Альфред Нобель выразил на совершенно заурядном для того времени листе бумаги для писем, без печатей и штампов. И использовал самые распространенные фиолетовые чернила.
Видимо, решили, что показывать тут нечего.
Незадолго до вручения первой премии в 1901 году конверт с завещанием поместили в сейф только что созданного Нобелевского фонда. Там оно и пролежало более ста лет, где его лишь перекладывали иногда с полки на полку. Только в 2015 году оригинал всемирно известного документы впервые будет представлен общественности в Нобелевском музее в Стокгольме.
К тому моменту тогдашний исполнительный директор Нобелевского фонда, бывший директор Государственного банка Ларс Хейкенстен, еще не видел оригинала завещания Нобеля. За несколько часов до открытия выставки у него появилась возможность взглянуть на исторический документ собственными глазами. Место действия – элегантный зал правления Нобелевского фонда на Стурегатан, атмосфера торжественная. Ларс Хейкенстен уселся в председательское кресло перед написанным маслом портретом Альфреда Нобеля. На столе теснятся вазы с Нобелевскими медалями из шоколада в золотой фольге.
Завещание вносят в зал в старинной папке для документов. Сотрудник надевает белые архивные перчатки, прежде чем осторожно достать свернутый лист. Он на удивление хорошо сохранился. Бумага тонкая, лишь слегка пожелтевшая. Четко проступают линии сгибов, виднеется отпечаток большого пальца. У Ларса Хейкенстена перехватывает дыхание.
«Такое чувство, словно стоишь перед золотым запасом Государственного банка».
Держа указательный палец на весу, он водит им по рукописным строчкам Альфреда. С волнением в голосе читает вслух важнейшие строки.
«Со всем остальным моим реализуемым имуществом необходимо поступить следующим образом: мои душеприказчики должны перевести капитал в надежные ценные бумаги, создав фонд, доходы от которого будут выплачиваться в виде премии тем, кто за минувший год принес человечеству наибольшую пользу».
Опись имущества покойного началась в Париже. Рагнар и Рагнхильда Сульман поселились в отеле неподалеку от Елисейских Полей, привезя с собой специально нанятого для этой цели бухгалтера. В своем завещании Альфред Нобель написал: он исходит из того, что Рагнар будет тратить на практическую работу больше времени, чем кто-либо другой. Так и получилось. Второй душеприказчик, Рудольф Лильеквист, был занят делами своего предприятия и не мог так просто отлучиться. Зато он выслал доверенность генеральному консулу в Париже Густаву Нурдлингу – добродушному торговцу древесиной, которого Альфред Нобель чествовал на банкете всего двумя месяцами ранее.