Полки в новой Нобелевской библиотеке буквально прогибались под тяжестью тысяч иностранных томов в кожаных переплетах, которыми пришлось срочно обзавестись. Хорошей новостью стало то, что в Россию отправили гонца для закупки сотен книг. Однако все пошло не так. Когда взору восемнадцати членов академии предстал список претендентов из двадцати пяти позиций, имени Льва Толстого среди номинантов не было. Зато там присутствовал Эмиль Золя – другой знаменитый писатель, которого сам Альфред Нобель, впрочем, презирал. И Шведская академия тоже, как очень вскоре выяснилось. По мнению восемнадцати академиков, «бездуховный, порой грубо циничный натурализм Золя» плохо сочетался с теми «идеалами» возвышенной литературы, которые желал наградить Нобель.
К всеобщему изумлению выбор пал на одного из траченных молью идолов постоянного секретаря Вирсена – забытого «второразрядного» французского поэта Сюлли Прюдома. Иностранные редакторы отделов культуры ошарашенно качали головами. Благородный дух «идеалистического направления», пожалуй, но жаль того, кому придется читать эту посредственность, говорили они. Если Толстой не подходит, есть же другие, скандинавские имена на выбор – почему бы не Генрик Ибсен или Бьёрнстьерне Бьёрнсон?
В знак протеста сорок два деятеля шведской культуры написали открытое письмо обойденному Льву Толстому. В нем они отмежевались от безумного решения Шведской академии, позорящего Швецию. Они дали понять и самому писателю, и всем иностранным ценителям изящного вкуса, что шведский народ и его культурная элита считают Толстого очевидным лауреатом первой Нобелевской премии. Среди подписавших были многие крупные шведские писатели, такие как Яльмар Сёдерберг, Сельма Лагерлёф, Август Стриндберг, Вернер фон Хейденстам и Эллен Кей, а также художники Карл Ларссон, Андерс Цорн и Бруно Лильефорс>6.
На следующий год Толстого номинировали, но он был отвергнут. Правда, восемнадцать академиков высоко оценили его роман «Анна Каренина», однако сочли, что некоторые другие сочинения Толстого слишком «незрелые и указывают неверный путь». Им не понравилась его анархистская критика церкви и государства, а также «враждебность культуре и однобокость». Шведская академия не могла также вынести того, что Толстой «сломал жезл надо всей культурой, прославляя одну вырванную из контекста жизнь природы». К тому же учли реакцию Толстого на решение не присуждать ему Нобелевскую премию в 1901 году. Тогда русский писатель заявил, что рад избежать награды, ибо деньги «не способны сотворить ничего, кроме зла»