Из-за неиссякаемого потока иммигрантов население Нью-Йорка всего за тридцать лет увеличилось в пять раз. Тем не менее даже сейчас город с его полумиллионным населением оставался в четыре раза меньше Лондона. Уже на уровне 34-й улицы застройка начинала редеть>16.
Капитану Джону Эрикссону было под пятьдесят. Атлетического телосложения, элегантно одетый, с седыми бакенбардами, высоким лбом и большими синими глазами, он своим характером отчасти напоминал отца Альфреда Нобеля: такой же феноменально работоспособный и темпераментный, «скорый в решениях и действиях». Утверждали, что он проводит за кульманом не менее четырнадцати часов в день. О своем единственном неудачном браке он обычно говорил, что все развалилось, поскольку жена «приревновала его к паровой машине». Детей у них не было, а с внебрачным сыном, которого Джон Эрикссон оставил в Швеции много лет тому назад, не склонный к сантиментам изобретатель отношений не поддерживал>17.
Перед Альфредом Нобелем стояла непростая задача. Нельзя сказать, чтобы капитан Эрикссон считался человеком угрюмым и нелюдимым. Сотрудники, работавшие в тесном контакте с ним, отмечали его дружелюбный нрав и внимание к окружающим. Сложность заключалась лишь в том, что Эрикссона куда более интересовала работа, чем новые знакомства. Он не принимал с распростертыми объятиями молодых соотечественников, жаждущих карьеры, если ему самому это ничего не приносило, и старался в корне пресечь подобные контакты. «Ради всего святого, не посылайте ко мне молодежь, – писал он в письме одному шведу, который задал ему этот вопрос. – Шведскому инженеру здесь нечему учиться. Каторжный труд, мошенничество и показуха – вот все, что может предложить эта страна». Однако эта позиция не была столь уж непоколебимой. Если вновь прибывшего представляли ему правильным образом, он мог угостить его шампанским и сводить в ресторан>18. За исключением, впрочем, весны 1852 года.
В те времена имя капитана Эрикссона связывали в США в первую очередь с триумфом Princeton – первого парохода с гребным винтом. Однако его обманули, не заплатив за работу, и после этого он несколько лет боролся с нуждой. Теперь Эрикссон возлагал большие надежды на проект всей своей жизни – тепловой двигатель, который впервые представил в Англии еще в 1833 году. Тогда от его технического решения не оставил камня на камне Майкл Фарадей, ставший позднее одним из крупнейших ученых XIX века. Теперь Эрикссон решил снова побороться за свою тепловую машину.
Джон Эрикссон давно пришел к выводу, что эпоха пара идет к концу и его технология горячего воздуха постепенно вытеснит паровые двигатели. В 1840-е годы он разработал огромное количество вариантов, однако лишь в 1851 году он добился успеха, создав тепловой двигатель.