А все оттого, что мой вчерашний пациент оказался очень резвым. А еще – редким. Я бы даже сказала, редкостным. Идиотом. И рвался – нет, не до утки (если бы!), зов природы еще можно оправдать, а до подвигов. Дескать, он требует какого-то Никориса Орха. А если мы не позовем, он отправится к нему сам. Вот прям в повязках.
Я, поняв, что еще немного – и все мои труды пойдут насмарку, так и рванула. Не причесавшись, не поправив помятого за ночь платья, не умывшись. Наверняка с заспанными глазами и отпечатком валика кушетки на скуле. Плевать!
Влетела в палату разъярённой фурией и застала картину: этот… недомумифицированный командовал! На моей территории! Причем ладно бы своими подчиненными. Так нет же! Сестрами-целительницами. И даже мной попытался.
– Помоги мне подняться, – прозвучало приказное из-под вороха бинтов.
У меня дернулся глаз.
– Я помогу… – многообещающе начала я и, сделав паузу, добавила: – …спуститься, – прошипела, уже наклоняясь над этим психом. Причем положила руки так, что они намертво прижали одеяло с обеих сторон от тела больного. – И с небес на землю, в Бездну, и даже за грань провожу, если жить надоело!
Пациент замер.
И не от моей гневной отповеди. Нет. Слова этому психу были что шкуре дракона снежок. Просто у меня кроме голосовых связок еще и силовые методы воздействия были.
Ведь целитель должен не только уметь рассечь скальпелем рану так, чтобы лезвие разрезало верхний слой, не потревожив нижний (хотя и расстояние между ними может быть тоньше волоса), но еще и иметь в руках силу, чтобы удержать ту же роженицу, когда она во время потуг может и кочергу узлом завязать. Нечаянно так. Или тролля, на которого не действуют обезболивающие заклинания, а ногу ампутировать нужно…
Хотя да, для тех, кто знал меня лишь вне работы, Натиша Мейрис была созданием хрупким. Внешне – так точно.
– Я, значит, почти сутки, – тут, правда, слегка преувеличила, но самую малость, – над ним в операционной стою, по кусочкам собираю, хотя было бы проще тебя Хель отдать, чем вылечить. А он, едва очнулся, задумал удрать! – Я кипела от гнева.
В ответ на меня, через щель бинтов, смотрели внимательно. Заинтересованно так. Но… ни капли, ни толики… ни зачатка раскаяния в этом взгляде не было.
– Мне сказали, что меня врачевал легендарный целитель Мейрис… – наконец раздалось из-под повязок. – Но я не думал, что лекарь столь молод и что он… женщ… то есть вы, – в голосе ненормального больного прорезалось удивление и… уважение.
– Шовинист, – отчеканила я, впрочем не убирая рук от кровати. Перепалка взбодрила меня не хуже чашки крепкого кофе. Спать не хотелось. А вот мстить… – И раз уж вам так не терпится покинуть лечебницу, то приступим, собственно, к процессу целительства. И для начала сменим повязки.