– Нет ничего более мучительного, чем пара, которая распадается, но продолжает плыть по воле волн, тогда как лодка уже дала течь и вот-вот пойдет ко дну… В таких случаях, конечно, лучше разом покончить со всем.
– Но знаешь, то, что разбивает пару, в итоге еще больше ее сплачивает. Трудности, сначала разделившие двоих, в конце концов их объединяют, а иначе они и не были никогда парой. Два несчастных человека, которые по ошибке диспетчера оказались на одном маршруте…
– Никогда бы не подумал, что ты и Янник…
– Мне самому не верится. Это противоестественно.
– Извини, что я спрашиваю, но… может, есть кто-то другой?
– Не знаю. Совершенно ничего не могу сказать. Я неверующий, ты знаешь, но, может быть, где-то сидит эта сволочь, не знаю…
– Мишель, ты расклеиваешься буквально на глазах… Я тебя спрашиваю, есть ли у Янник другой мужчина.
Я не понимал. Я уже ничего не понимал. О чем он спрашивал? Что я ему ответил?
– Прости, старик… я немного не в себе. Уже не соображаю, о чем ты говоришь. Правда, извини, что разбудил, но… я пьян. Да, точно, набрался по самое горло. Я не должен был поднимать тебя с постели… Я запаниковал…
– Запаниковал, ты? Забыл, наверно, как у нас загорелись оба мотора? А на борту две сотни пассажиров…
– Да, но гораздо труднее, когда некого спасать…
– Ты правда не хочешь зайти к нам? Тут рядом Моника, можешь сказать ей словечко.
– Нет, все образуется, у меня скоро самолет… улетаю с одной знакомой. Янник очень хотела, чтобы мы летели вместе…
– Женщины, мне их не понять.
– Не говори ерунды, они – единственное, что поддается пониманию и имеет смысл здесь, на грешной земле…
– Она уходит, но не хочет оставлять тебя одного, так?
– Да. Она прекрасно знает, что я не могу жить без нее.
– И посылает вместо себя подружку? Ну, знаешь, у меня одиннадцать тысяч летных часов, но… чтобы на такой высоте!
– Я эгоист. Эгоизм, кроме всего прочего, означает еще и то, что ты живешь для другого, что у тебя есть смысл жизни.
– Для меня это слишком сложно… Мишель? Ты еще здесь? Тебе нужно поспать, старик.
– Ничего, скоро пройдет, я тут жду кое-кого… Я только хотел тебе сказать, что Янник…
Но я не мог позволить себе эту низость, хоть бы она и принесла облегчение. У Жана-Луи обостренное чувство ответственности. Он не раздумывая бросился бы выполнять свой долг, позвонил бы в службу спасения, и тогда, вместо того чтобы дать одинокому паруснику мирно отчалить, мы бы получили еще месяц-другой этой отвратительной дрессуры, предоставив смерти точить клыки.
– Я только хотел сказать, что если отдал все одной женщине, понимаешь, то это «все» никуда не девается. Если думаешь, что все кончено, когда теряешь единственную любимую, значит, ты не любил по-настоящему. Одна часть меня загнана в угол… но другая уже на что-то надеется. Этого не разрушить. Она вернется.