– Ты чего, по залету замуж вышла? – протянул он.
Аля выхватила рамку, со всей дури треснула ею Сереброва по голове и выскочила в коридор.
– А я-то тут при чем? – крикнул вслед Всеволод и покрутил пальцем у виска. – Вот психическая! Не я же тебя обрюхатил!
Хлопнула дверь ванной, Аля пустила воду. Плачет, что ли? Всеволод поднял разбитую рамку, положил на тумбочку. Вспомнилась их свадебная фотосессия с Ингой – их снимал профессиональный фотограф, обладатель множества премий. Инга на фотографиях казалась настоящей принцессой, в шикарном платье с тонкой талией и пышным подолом, а облако шелковых каштановых локонов венчала алмазная диадема…
Он оглядел небольшую комнату, в углу которой притулилась куцая елочка. В отличие от дизайнерской елки у него дома, эта была наряжена безо всякого вкуса – разномастными игрушками и мишурой. Это не его жизнь, не его семья, не его вещи…
Он подошел поближе, чтобы рассмотреть сверкающие шишки, домики и фигурки животных. Среди елочного зоопарка Всеволод увидел знакомую игрушку – серебристого волка. Страшный, с хищным оскалом, стеклянный зверь не казался привлекательным, но когда-то в детстве у Севы был такой же…
– Папочка? – раздался испуганный голосок. – А ты чего куртку не снимаешь?
Он обернулся – Любочка стояла в дверях и настороженно смотрела на него снизу вверх.
– Иди ко мне, доченька! – оскалился он, распахнув руки.
Малявка испуганно попятилась и убежала в коридор. Что и требовалось доказать, ухмыльнулся Всеволод. Взрослые могут дурачить его сколько угодно, но ребенок не умеет врать. Любочка ему не дочь, и он ей не отец. И на что только рассчитывают ее родители?
Он проверил карманы чужой куртки – пусто. Ни ключей от дома и машины, ни айфона, ни денег. Бедняковы позаботились, чтобы он остался без связи. Он даже позвонить никому не может, потому что не помнит наизусть ни одного телефона.
Всеволоду даже интересно стало, как далеко зайдет розыгрыш, устроенный Бедняковыми. Видать, должники совсем отчаялись, раз решились на такой рискованный спектакль. Что ж, он им подыграет.
Серебров повесил чужую куртку на крючок в прихожей и постучал в запертую дверь ванной, за которой шумела вода:
– Ладно, Аль, ты это, извини меня… Что-то у меня в голове помутилось… Я не со зла.
Дверь приоткрылась, заплаканная Аля высунулась наружу, шмыгнула своим огромным красным носом:
– Тебе лучше?
– Вроде. – Всеволод потер макушку. – Только я еще не все вспомнил…
– Это ничего, – улыбнулась Аля, размазывая слезы по щекам. – Это пройдет. Есть хочешь?
Всеволод неожиданно понял, что с самого утра не ел, и кивнул: