Подоспела первая порция пирожков. Аля подскочила к плите и стала ловко снимать их со сковородки. А хозяйка она хорошая, отметил Всеволод, домовитая. Вот только актриса из нее никакая, врет и сама же краснеет, как маков цвет.
– А Лорка и Машка кто такие? – спросил он, зацепившись за слова Юрия.
– Лора – любовница Юры, которую он на курорт хотел вывезти, – не скрывая неодобрения, поведала Аля. – А Маша – жена его. Когда путевка сгорела, вся правда выяснилась, и Маша его из дома-то и выгнала. Он к нам тогда приходил, в дверь ломился, скандал такой закатил, что соседям стыдно было в глаза смотреть.
А совестливая она. Пирожки перед ним поставила, а сама глаза отводит. Неловко ей врать, ой, неловко.
– Кушай, Сева.
Пирожки были румяные, так и манили. Всеволод с жадностью потянулся за ними, но в последний момент отдернул руку. А что, если его отравить решили? Нет банкира – нет проблемы!
– Ты чего, Сева? – Аля внимательно следила за ним.
– Не могу есть, пока ребенок голодный! – нашелся Всеволод и громко позвал: – Любочка! Иди сюда, доченька!
Малявка примчалась из комнаты, настороженно покосилась на него.
– Скушай пирожок, Любочка. – Он подвинул блюдо к краю стола.
Девчонка схватила пирожок, но за столом не осталась – убежала обратно в комнату. Все-таки как бы родители его ни дурачили, отметил Всеволод, ребенка врать не заставишь. А пирожки теперь можно есть, он подвинул блюдо к себе. Не будет же Аля травить собственную дочь!
Женщина отвернулась к плите, выкладывая новую порцию пирожков, а Всеволод принялся за трапезу. Пирожки были отменные, с хрустящей корочкой, с сочной мясной начинкой… Ради таких пирогов и дурацкий розыгрыш потерпеть стоило. Давненько он не ел домашней еды. Инга последнее время пропадала на съемках. Да и пироги она бы не одобрила – следила за фигурой. Когда появлялась дома, готовила всякие полезные смузи да салаты из одних листьев. Гадость, а не еда! Всеволод жадно потянулся за вторым пирожком.
– А пироги ты печь мастерица, – оценил он.
Аля от похвалы зарделась и даже похорошела. Большой нос ее, конечно, портит. Но в целом ее даже можно назвать миленькой. Такому, как Сеня, она вполне подходит, подобрев от пирожков, подумал Всеволод. Где же все-таки ее муж прячется? Пожалуй, если бы сейчас Сеня появился на кухне и объявил о розыгрыше, банкир даже не стал сильно гневаться. За Алины пирожки он был готов пойти на некоторые уступки по кредиту. Не зверь же он, в самом деле.
Сыто икнув, Всеволод отодвинул пустую тарелку и окликнул женщину, хлопотавшую у плиты:
– А сама что не ешь?