Дрейгон говорил все тише, через силу. Ему было тяжело, он уже не узнавал свой голос.
— Твои наставники, наверно, были рады, что у них такой способный ученик? — спросил паук.
Мужчина покачал головой.
— Они были в ужасе. Пытались меня отговорить. Все, кроме Эльтуса, — вспоминал колдун, закрыв глаза.
Он уже не следил за тем, что происходит вокруг, и, если бы трясинные пауки вздумали, могли бы сожрать его без капли усилий.
Но они этого не делали, потому что Лашкарахест слушал… Он был заинтригован.
— В тот момент Эльтус Бледный уже готовил то самое убийство, что сделало его впоследствии черным колдуном и продлило жизнь. Старик был тяжело болен и, как никто другой, понимал мое желание обойти запреты и правила…
Мужчина глубоко вздохнул. Воздух из груди вырывался с хрипом.
— Так что же ты сделал? — подгонял паук, когда Дрейгон на некоторое время замолчал.
Он глубоко вздохнул и продолжил, стиснув зубы:
— Я дал клятву демону огня — горгулье Рока.
— Как опрометчиво, — проговорил Лашкарахест, усмехнувшись.
Колдун покачал головой.
— Мне казалось тогда, что это лучшая сделка в моей жизни. Я не обещал отдать ничего особенного, а получал взамен очень много.
— Так что же это была за сделка?
На этот раз усмехнулся Дрейгон. Ему это доставило чудовищную боль, но он ничего не смог с собой поделать.
Настолько все случившееся казалось сейчас абсурдом. Это был абсолютнейший бред и глупость. Ересь и дикость его собственной жизни.
Но это была правда.
— Я поклялся никогда не любить. В шестнадцать лет мне казалось, что любовь — это пустой звук. Не больше, чем бурлящая в венах кровь, желание плоти или безумие, которое наступает от пары бутылок вина. Я ничего не терял, как мне казалось… Помню, как сейчас… — его голос сорвался на миг, а в глазах блеснуло что-то огненно-злое. — Горгулья Рока провела когтями по моим ребрам, а затем — пустота. Одно из чувств тихо и незаметно обратилось в искру Огня.
— Занятно, — протянул отец всех пауков. — Никогда не слышал ни о чем подобном. Но теперь мне ясно, зачем ты пришел. Твое собственное сердце обратилось пламенем. И оно же теперь тебя и сжигает.
Дрейгон попытался улыбнуться, но не вышло. Словно жгучие языки вновь лизнули изнутри его ребра, с каждой секундой все сильнее обращая их в обуглившийся остов.
— В кого же ты влюбился, колдун? — спросил Лашкарахест. — И где сейчас твоя зазноба? Знает ли она, что ты пришел ко мне?
Мужчина покачал головой. Снова подул ветер, взметнув вверх его густые черные волосы, но на этот раз колдун ничего не почувствовал.
Воспоминания убивали его.