* * *
Описывая свое состояние во время боя на Заглавке, я с удивлением отметил, что страха не было. Не врал, не преувеличивал. Страха действительно не было. Тогда не было. Страх пришел позднее. Липкий, парализующий, гадкий.
А еще навалилось какое-то оцепенение, когда не хотелось ничего делать, ни о чем думать, когда казалось, будто из сознания напрочь исключены такие потребности, как «есть» и «спать». Не выходила из головы одна единственная картинка: Костя Богословский в новеньком, перетянутом ремнями кителе, и громадное пятно, точнее ошметок успевшей затвердеть и потемнеть крови на этом кителе. И такая же новенькая каска, чуть сдвинутая на лоб, прикрывающая жуткую, открывающую мозг рану от осколка.
Кто высчитывал формулу, определявшую траекторию полета этого осколка? Мог ли предполагать горняк, добывавший руду, что в итоге именно из нее будет изготовлен металл, фрагмент которого принесет смерть юному русскому добровольцу в далеких боснийских горах? Эти вопросы дыбились и барахтались в сознании, но они жили своей беспокойной жизнью где-то на заднем плане, по сути, на задворках этого сознания. На первом плане прыгал, отбивая строгую дробь комментарий-утверждение: вот это мог бы быть и ты, вот это мог бы быть и ты, вот это мог бы быть и ты…
Говорю сам себе, как говорил казаку Кишечнику, что был моим соседом в комионе, когда возвращались после боя на Заглавке:
– Соберись!
Действительно, надо собраться. И беспокоящую картинку из сознания отодвинуть и тревожный этот комментарий заглушить. Что впереди, никто не знает, и никто не даст гарантии, что сценарий 12 апреля не повторится завтра, послезавтра, через неделю… Ко всему надо быть готовым…
Хотя легко сказать: отодвинуть, заглушить, надо быть готовым.
* * *
Опять на тему страха. Могу еще раз свидетельствовать со всей ответственностью: во время боя никто не струсил, никто не испугался.
Впрочем…
Чтобы кто-то тогда испугался – такого даже представить невозможно. Как это испугаться? Бежать с позиции? Это даже технически невозможно. Побежишь вперед – попадешь под пули мусульман. Побежишь назад – запросто получишь вполне заслуженную пулю от своих. Да и кому могло такое в голову придти: бежать с позиции, оставив боевых товарищей на произвол судьбы? Как после этого жить? Повторюсь: трусов среди защитников Заглавка просто не могло быть.
И о другом можно сказать. В этой ситуации нам ничего не оставалось, кроме как лежать и… потчевать свинцом наступавших. Кто-то скажет: массовое геройство. Кто-то скажет: чистой воды рационализм. Кто прав? Потомки разберутся.