Не представляю, зачем мне так понадобилось его имя, ведь вряд ли мы еще когда-то увидимся. В этих предприятиях по выездному обслуживанию текучка кадров. Студенты приходили и уходили, как позволяла учеба. Но я сомневаюсь, что мой собеседник был одним из них. Казалось, он немного старше, около двадцати пяти, но, может, он изучал что-то особенно сложное, например медицину, или получал докторскую степень в какой-то другой области.
– Джулиан, – наконец ответил официант, и ничего больше: Джулиан. Ни титула, ни фамилии, чтобы выделиться и показать, сколько денег у его семьи.
Я улыбнулась и уселась на стол. Мои ноги болтались в воздухе.
– А я Мика.
– Я знаю. Михаэлла Розали Оуэнс.
– Звучит жутковато. Откуда такая осведомленность? Преследуешь меня?
– И в мыслях не было. Всего лишь официант с хорошим слухом. Люди сплетничают о тебе.
– И что говорят?
– То и это. В основном судачат, почему ты не поступаешь в Йель. Все думают, ты беременна, как случилось с малышкой Лилли Салливан. Полагают, что отец – сын домработницы, с которым у тебя случился роман некоторое время назад.
Джулиан покачал головой – можно подумать, я его разочаровала.
Закатив глаза, я вцепилась зубами в сэндвич в тщетной попытке проглотить чувства вместе с куском хлеба. Стоило лишь отказаться от колледжа Лиги плюща, и все вокруг начали вести себя так, будто мир рухнул. Но не могу же я с чистой совестью уехать в Йель, не узнав, что происходит с братом? Моя беременность – правда не больше, чем пребывание Эдриана в Европе. Застав своего сына в постели с парнем, родители выгнали его из дома. Гомосексуальность не вписывалась в чопорную идеологию родителей и их партнеров. Конечно, ни один клиент не осмелится открыто выступить против сексуальной ориентации Эдриана: никто ведь не хочет прослыть невежественным. Но со временем многие, скорее всего, нашли бы оправдания, чтобы отказаться от услуг юридической фирмы моих родителей. Из страха запятнать свои фамилии какими-либо слухами.
Эдриана я с тех пор не видела. Как-то раз он тайком пробрался в дом, чтобы забрать вещи и оставить ключи. Всю неделю после «инцидента» я и словом не обмолвилась с родителями, зато бросила все силы на поиски своего близнеца. Безуспешно. Эдриан как сквозь землю провалился. Я не нашла брата ни у друзей, ни в его любимом кафе. Даже в Музее современной архитектуры, который Эдриан называл своим островком безопасности. Где бы ни скрывался мой брат, он не хотел, чтобы его кто-то нашел. В том числе и я. Но родители заморозили все его счета, и уйти далеко он не мог. Эдриан наверняка остался в городе, и это причина, почему я не хочу уезжать из Мэйфилда в Йель. Эдриан не стал поступать в университет, хотя он мечтал учиться в элитном колледже, в отличие от меня. Не собираюсь следовать за мечтой брата без него и тем более бросать его в беде. Хочу быть рядом, если он решит вернуться, а не за тысячи километров. Эдриану нужна моя поддержка, раз от родителей он ее не дождется.