Чики захлопнул, наконец, свой альбом для эскизов.
— Ну и воздух здесь! Я проголодался! Где мы будем есть? Спустимся вниз? Или здесь позавтракаем, в пятистах двадцати девяти метрах над Будапештом?
— Нет… нет… — послышалось со всех сторон. Громче всех протестовал Лайош Балог, который при слове «позавтракаем» тут же закончил свое поэтическое бормотание. — Пойдем к Кабаньей голове, — сказал он. — Там отличная вода, скамейки, стол — позавтракаем со всеми удобствами.
Панорама Будапешта скрылась с глаз. Они поплелись вниз в пещеру, где из ноздрей огромного кабана денно и нощно лилась холодная вода. Ребята уселись вокруг стола, который стоял посреди пещеры. Под высокими сводами было сыро и прохладно. В каменный бассейн источника, беспрерывно булькая, лилась студеная вода. От этого тоже не становилось теплей. Мартон бросил взгляд на Тибора.
— Знаешь, здесь прохладно потому, что это пещера… Накинь мой пиджак, а то, ей-богу, рассержусь.
Чики снял с плеч рюкзак, запустил в него свою огромную лапищу и выложил на стол завернутые в газетную бумагу и перевязанные веревочками пакеты. Каждый потянулся за своим, но Мартон положил руку на пакеты.
— Я предлагаю сложить всю еду вместе и разделить поровну. Тогда каждому достанется всего понемножку… И выйдет разнообразный завтрак… А ведь известно, что желудок легче переваривает разнообразную еду.
— Мой и неразнообразную переварит, — сказал Петер Чики, — Было бы только побольше.
Возлагая самые большие надежды на благосостояние семьи Балогов, Мартон сперва принялся снимать веревочку с пакета Лайоша Балога, снимал так медленно, словно сюрприз готовился преподнести. Он был рад, что его предложение приняли, и говорил без умолку:
— Кто дает, тот и получает. Точнее: в жизни получает тот, кто дает, — и он победоносно огляделся вокруг, пригладив оттопырившиеся уголки газетной бумаги. — Один человек — это один человек, и как ты ни множь один на один — останется единица. А два человека, особенно если это добрые друзья, — это уже дважды два, то есть четыре… Пятеро добрых друзей, — и он склонился над пакетом, развернул бумагу, — это пятью пять. То, что есть у меня, пусть будет и у моих друзей. И наоборот…
Он вытащил из газетной бумаги два сложенных вместе ломтя хлеба. Большие толстые куски были отрезаны во всю ширину каравая. Он раскрыл их, чтобы посмотреть, что положено между ними. Масло было намазано тонюсеньким слоем, лишь но краям торчало крохотными мышиными зубками.
— Хлеб с маслом! — торжественно возвестил Мартон и оба ломтя положил рядышком на газетную бумагу. — Теперь следует второй пакет!