«…Огромный успех военного займа… Товарищ Кунов с полным правом говорит в «Neue Zeit»: «Только с нашей помощью могут шелкоткацкие фабрики производить перевязочные материалы, фабрики зонтов — непромокаемые ткани, велосипедные заводы — походные койки, заводы швейных машин — шрапнель, инструментальные заводы — патроны…»
— Мы должны добиться тех же прав, каких добился немецкий рабочий класс… — пробормотал он. — Чтобы дяде Лисняи не приходилось «отсиживать» в тюрьме передовицы. — Шниттер улыбнулся. — Я должен записать это выражение.
Он вытащил из ящика письменного стола записную книжечку и занес в нее: «Отсиживать передовицу во имя прогресса». Сунул книжечку обратно и опять взялся за дело огромного — он чувствовал это — значения.
А из книжного шкафа за усердным пером Шниттера следили драмы Ибсена, Гауптмана, Метерлинка, Стриндберга, Гофмансталя и Андреева, «Воскресение» Толстого, «Преступление и наказание» Достоевского, «Жерминаль» Золя и «Санин» Арцыбашева. А на самой нижней полке пыжились биографии Ришелье, Наполеона, Фуше, Казановы, Лассаля, Дизраэли, Вандербильта и Рокфеллера. Многие из них, очевидно, махнули на все рукой, вернее (так как речь идет о книгах), повалились набок. Зато в неколебимой позе, самоуверенно стояли в своих расшитых золотом вицмундирах тема немецкой и венгерской энциклопедий.
На этом книги, выставленные на обозрение, кончались. Оставался еще нижний ящик, так сказать будуар книжного шкафа. В нем лежали одна на другой «Сексуальная психопатология» Крафта-Эбинга. «Половой вопрос» Фореля, «Введение в теорию психоанализа» Фрейда, трехтомная «История нравов» Фукса, а вокруг них, славно тайные агенты полиции нравов, выстроились венгерские и немецкие детективные романы.
Так выглядел книжный шкаф Шниттера. То была как бы моментальная фотография с духовной жизни Шниттера, амплитуда которой колебалась от Маркса до Пинкертона.
«…Война с внешним врагом требует теперь внутреннего мира. Партии, классы и нации всего мира в равной мере осознали, что, когда дело доходит до битв между главными державами и когда они сражаются за свое существование и территориальную целостность, орудия партий и классов должны замолкнуть… Наши товарищи держатся на фронте с неслыханной отвагой… В часы величайшей опасности они думают не о себе, а видят перед собой только идею и цель… Что значит воинственный клич: «На врага! В атаку! Вперед! Вперед!» — и чем надо отвечать на него, этому они научились в школе «Непсавы».
— И это для них слишком мягко?! — укорял Шниттер авторов писем. — Вздор! — И его растроганному воображению представился дядя Лисняи, который переписывал в коридоре не меньше «восьми месяцев отсидки в тюрьме». — Но чем же кончить передовицу? Чтоб это было логично, чтобы все поняли, почему это так? Чтобы поняли — дело идет не на шутку!