— Кто этот наглый щенок? — глухо прошипел он.
— А вам не все равно? — ухмыльнулась г-жа Селеши.
— Ах так?.. Словом, он не родственник и прочее? — Д-р Кемень, шатаясь, подошел к мальчику и схватил его за ворот. — Что ты сказал? — спросил он снова.
— Ничего.
— Ах ты жулик, оборванец, да я так стукну тебя по башке, что своих не узнаешь. Проси прощенья!
— А за что мне прощенье просить? Что я плохого сделал?
— Повторяй за мной! — Д-р Кемень дергал Пишту. — «Я, последний уличный сорванец, прошу прощенья!»
— Не буду! — ответил Пишта, взглянув на Бешке Фелицаи, точно она одна и могла защитить его.
Актриса показала ему язык.
— Не буду! — еще яростнее крикнул мальчик.
Д-р Кемень вцепился Пиште в волосы.
— Отпусти его, Йошка! — Шниттер схватил д-ра Кеменя за руку. — Что ты привязался к нему? Возьми себя в руки!
— Пишта! — мягко сказала мальчику г-жа Селеши. — Ступай в кондитерскую и принеси мороженое!
— Да здравствует мороженое! — завопил Вайда и начал разливать вино по бокалам.
Все чокнулись. Этим мгновеньем и воспользовался д-р Кемень. Он, будто шутя, потащил Пишту к выходу и в дверях так наподдал ему коленкой, что мальчик вылетел в коридор.
— А теперь неси мороженое! — сквозь зубы прошипел д-р Йожеф Кемень.
7
Пишта вышел на улицу. В голове шумело, на душе было горько. Но плакать не хотелось. Хватит того, что его унизили там, наверху, а заплачешь, еще и сам себя ненавидеть будешь. Это он тоже чувствовал.
Мальчуган уже вышел на проспект Юллеи в дамских ботинках на высоких каблуках, в белом халате и в поварском колпаке на голове — вся улица небось смотрит на него и смеется: «Кок!»
Не доходя до кондитерской, Пишта встретил Пирошку Пюнкешти. Ему стало стыдно, он хотел пройти мимо, но девушка заметила его.
— Ты куда идешь, Пишта? — спросила она и погладила пылающую щеку мальчика: — Как ты вырос!..
Пишта вдруг разрыдался, обнял Пирошку и прижался к ее губам, да таким долгим, горячим поцелуем, что Пирошка не сразу опомнилась.
— Ты что, с ума сошел? — Она с ужасом оттолкнула мальчика.
— Не-ет! Нет! — рыдая, ответил Пишта. — Я сбегу из дому и буду жить у вас… Когда вырасту, женюсь на тебе.
Девушка почуяла, что с Пиштой творится что-то неладное. Она стерла с губ мокрый, горячий, непонятный поцелуй мальчишки, который был на два года моложе ее. Потом тихо спросила:
— Что, отец отдал тебя в учение к повару?
— Нет! — крикнул Пишта. Он сорвал с головы белый накрахмаленный колпак, швырнул на землю и бросился топтать его. Потом скинул и ботинки на высоких каблуках. И стал вдруг совсем маленьким. Пирошка заметила дамские ботинки, но притворилась, будто не видит ничего. Осторожно, опасаясь, что мальчик снова полезет целоваться, она привлекла его к себе.