В своих мемуарах Хаммер не скрывает, что в середине 20-х годов не брезговал и валютной спекуляцией. «Теоретически обмен валюты частными лицами был запрещен, однако практически для этого был предоставлен один из пассажей ГУМа», где, как вспоминал Хаммер, располагалась «черная биржа». Он посадил туда своего брата Виктора, перед которым «лежали стопки новых банкнот различного достоинства, которые он предлагал в обмен на рубли».
И еще он «навел справки и выяснил, что карандаши в Советском Союзе – страшный дефицит, поскольку их приходится ввозить из Германии… До войны в Москве работала небольшая карандашная фабрика, принадлежавшая каким-то немцам, но она давно закрылась. …Я решил попытать счастья, занявшись производством карандашей».
Правда, о том, как они делаются, он не имел ни малейшего представления. И потому отправился в Германию, где производились лучшие карандаши, в Нюрнберг – центр карандашной промышленности, созданной семейством Фабер. Но после нескольких недель жизни в Нюрнберге Хаммер не смог ничего узнать о производстве карандашей. «Ревниво охраняя свою карандашную монополию, Фаберы издавна заботились о том, чтобы никто из подчиненных не знал более чем одно из звеньев их сложной организации. Представление о ней в целом было привилегией членов семьи и немногих верных служащих».
Он бы отступил, кабы не договор с Советским Союзом. «Думаю, если бы в тот момент я мог аннулировать полученную концессию, то я с готовностью пошел бы на это. Но как раз тогда, когда положение казалось совсем безнадежным, счастливый случай пришел мне на помощь».
Хаммер «познакомился с инженером по имени Джордж Бейер, занимавшим важный пост на одной из главных карандашных фабрик. Оказалось, в молодости, отличаясь любовью к приключениям, он незадолго до войны принял предложение построить карандашную фабрику в России. Война помешала осуществить его планы…» Хаммеру удалось убедить его уехать в СССР, и не его одного. «Я выяснил, что многие были готовы променять традиционную верность фирме на более свободную жизнь. В течение двух месяцев мне удалось набрать весь нужный штат – я предлагал гораздо лучшие условия». Все завербованные уволились и уехали в Советскую Россию, притворившись, что отправляются в отпуск в Финляндию.
Через шесть месяцев после подписания концессионного договора новым предприятием были выпущены первые карандаши. «В первый же год мы снизили розничную цену карандашей с пятидесяти до пяти центов, – хвастается Хаммер. – В результате их импорт был запрещен, что стало для нас дополнительным стимулом. …Наше производство в 1925 году увеличилось по сравнению с предыдущим годом с пятидесяти одного миллиона карандашей до семидесяти двух, а стальных перьев – с десяти миллионов до девяноста пяти».