Между прочим, по утверждению беглеца из СССР Бориса Бажанова, Амторг также являлся основной базой для подпольной работы Коминтерна и ОГПУ. Арманд стоял у его истоков, ведь Амторг унаследовал банковские кредитные атрибуты, арендные и иные договоры и даже штат сотрудников от одной из компаний, принадлежавших братьям Хаммерам. Через Хаммеров в 20-е годы шли в Европу и Америку деньги Коминтерна на поддержку «мировой революции». Бессменный глава ФБР Эдгар Гувер с тех самых пор полагал, что связи американского предпринимателя с советскими властями выходили далеко за пределы бизнес-контактов. Однако добиться заключения Хаммера в тюрьму Гуверу так и не удалось.
Время для продажи русского антиквариата (сразу после Великой депрессии) было не самое подходящее. Между прочим, Хаммер выдавал его за сокровища царской семьи. «Как мы можем продать царские безделушки, когда биржевые маклеры выбрасываются из окон, а бывшие президенты корпораций продают на улицах с лотков яблоки? …Тогда мне пришла идея продавать антикварные вещи не в маленьких специализированных магазинах, а в специально отведенных для этого отделах универсальных магазинов, устраивая распродажи и широко рекламируя их в прессе». В 1933 кризисном году в нью-йоркском универмаге «Лорд энд Тейлор» Хаммером был продан русский антиквариат на полмиллиона долларов. К концу распродаж Хаммер открыл собственный антикварный магазин в центре Нью-Йорка.
Хаммер покидал страну, где прожил почти девять лет, не один, с ним была его первая жена – актриса, дочь царского генерала, после революции преподававшего в советской военной академии, Ольга фон Рут. Он впервые увидел ее в Ялте на концерте. «Ко времени нашей встречи Ольга сделала блестящую карьеру, став популярной звездой русской эстрады. У нее был низкий гортанный голос Дитрих и внешность Гарбо. …Низким сексуальным голосом она пела цыганские романсы, бросая на меня огненные взгляды». Уже через несколько дней она развелась с мужем, собственным импресарио, а вскоре, в мае 1927 года в «Коричневом доме» играли свадьбу «по русскому обычаю, с водкой, цыганскими песнями и плясками до утра».
С Ольгой он в Америке разошелся, после нее у него было еще две жены и неисчислимое количество внебрачных связей. Эта сторона жизни всегда вызывала у него живой интерес, в подтверждение чего приведу случай, рассказанный мне товарищем – дипломатом, много лет служившим в советском посольстве в Вашингтоне.
После смерти Хаммера в 1990 году моего товарища командировали в Нью-Йорк, где он присутствовал в синагоге на поминальной службе по миллионеру. Народу было немного (сами похороны состоялись в Лос-Анжелесе), но люди сплошь важные, как говорится, богатые и знаменитые, и все, включая советского дипломата, были приглашены в манхэттенскую квартиру Виктора Хаммера. Того самого, кто за 65 лет до того, в середине 20-х годов, по поручению Арманда держал пункт обмена валюты в ГУМе. Гости расселись по диванам и креслам, возникло неловкое молчание. «Пусть каждый из вас, – неожиданно заметил, обращаясь к ним, Виктор, – расскажет анекдот, причем обязательно неприличный, покойник любил их рассказывать». После того как все поделились более или менее скабрезными шутками, хозяин уверил их, что Арманду Хаммеру подобный способ его поминания наверняка пришелся бы по вкусу. Что ж, как было сказано по другому поводу, по мощам и елей.