Раневская сыграла в «Пышке» мадам Луазо, ту, которая больше всех пассажиров дилижанса выказывала презрение к Пышке за ее ремесло проститутки, а потом вместе с ними стала дружно уговаривать ее уступить требованию прусского офицера и переспать с ним – от этого зависело продолжение их путешествия.
Добрые отношения связывали Цесарскую с самим Эйзенштейном. Вернувшись в 1932 году из Мексики, он пригласил ее домой, где ее поразили развешанные по стенам привезенные им за-за океана страшные маски.
– Вы не боитесь спать? – поинтересовалась она.
– Нет, мне не дают спать совсем другие маски.
Великий режиссер вернулся после трехлетнего отсутствия едва ли не принудительно, его уже объявили перебежчиком.
Американец, по-видимому, тоже произвел на Эмму впечатление. В 1989 году почти полвека спустя она вспоминала его как «коренастого, широкоплечего молодого человека с заразительной улыбкой с открытыми чертами лица». Он не был красив, сказала она Гелбу, но, несомненно, обладал индивидуальностью и очарованием. Так что можно счесть, что они друг другу понравились. Оставалась одна только закавыка – невозможность общаться друг с другом из-за отсутствия общего языка. И тут кому-то пришла в голову гениальная мысль – а пусть американец дает Эмме уроки английского. Сказано – сделано. Первый урок был назначен на следующий день в пять часов в офисе Лайонса. Ничего нового, лучший способ изучить язык – завести роман с иностранцем.
«В назначенный час следующего дня я был в офисе Лайонса. Она пришла мгновение спустя. Юджин помог начать урок, а затем оставил нас наедине. Урок длился час. …После первого урока мы пересекли город на трамвае. Было тесно и грязно. Мы вошли в жилой дом, где жили две мои тети, одна из них – родная сестра матери».
Последующие уроки проходили в комнате Виткина («письменный стол, три стула и моя кровать были единственной мебелью»). Он серьезно готовился к занятиям. Раздобыл англо-русский словарь для себя, и русско-английский – для нее, называвшей словарь своим «молитвенником». Придумал метод обучения – по его словам, гораздо более эффективный, чем грамматический или даже разговорный тренинг.
«Этот метод состоял из серии писем, написанных мной на английском языке, по одному на каждый урок. Новые слова были добавлены в каждом письме. Первое письмо начиналось с истории одного мальчика в далекой стране за океаном. Во втором – рассказывалось о надеждах, возлагаемых на него родителями. Третье – касалось его обучения в школе. В середине этого письма Эмма оторвала взгляд от своего перевода и сказала с улыбкой: “В шестнадцатом письме этот мальчик встретит девочку на Петровке!”» Она поняла – «письма должны были передать ей историю моей жизни и таким образом сократить разрыв между нами».