Едва заросли кустарника скрыли нас от взглядов возможных наблюдателей, как мы оба, не сговариваясь, рухнули на землю. Пробежка дорого нам далась. И перед дальнейшим марш-броском следовало хотя бы отдышаться.
Салин поймал мой взгляд и показал один палец, намекая, что отдыхать будем не больше минуты. Я кивнул, не желая спорить…
Дыхание не успело восстановиться, как мы уже поднялись, поправили сбившуюся во время броска амуницию, сориентировались по сторонам света и двинули прочь от острога, забирая на северо-запад. Где-то там проходила железная дорога, а значит, и наш шанс выбраться из глуши в цивилизацию.
Первым пошёл Салин, сразу задав средний темп движения, никак не больше четырёх-пяти вёрст в час. Без рывков, размеренно передвигая ногами и экономно распределяя силы. Из меня ещё тот лесовик, но как правильно двигаться по тайге я примерно представлял. Не пробивать грудью кусты, а аккуратно раздвигать ветки или вовсе искать естественные проходы, не вламываться в заросшие папоротником низины, избегать нависающих веток, не лезть в буреломы, а для соблюдения выбранного направления движения, держать воображаемую линию…
Салин знал всё это не хуже меня. И с ним в авангарде мы за какие-то полчаса далеко углубились в лес, кажется, даже не особо наследив. Последнее было особенно важно. Если повезёт, то самые подготовленные команды уйдут за основной массой беглецов, и за нашими шкурами отправятся охотники рангом пониже. Быть может даже без собак. И тогда отсутствие явных следов станет решающим фактором в нашем выживании.
Впереди показалась поросшая низкорослыми деревьями сопка с местами весьма крутым склоном, и оружейник начал сворачивать влево, обходя возвышенность по широкой дуге. Однако вскоре сосновый лес сменился густым ельником, и продвижение замедлилось хорошо если вдвое. Пришлось выбираться из зарослей и лезть на вершину. Но не в лоб, словно штурмуя крепостную стену, а двигаясь зигзагом. Пять шагов вправо, пять влево, экономя силы и тщательно выбирая, куда ставить ногу.
Добравшись до гребня, саженей сто прошли поверху, пока не нашли подходящее место, откуда можно было оглядеться.
Пейзаж не радовал. Едва кончалась одна сопка, как начиналась другая. Какие-то были похожи на поросшие зеленью пологие холмы, какие-то больше смахивали на неприступные утёсы. То здесь, то там виднелись каменные осыпи, переходящие в затянутые мхом прогалины. Далеко впереди виднелся березняк, сменяющийся короткой равниной, и снова сопки.
— Начинаю жалеть, что мы выбрали именно этот путь, — вдруг сказал Салин, тягуче сплюнув себе под ноги. — Тут либо в буреломах увязнешь, либо на камнях ноги переломаешь… Из лагеря это всё как-то иначе смотрелось.