На что Салин тут же скривился.
— Я бы с радостью, но… звёзды сложились иначе, — он немного помолчал и вдруг добавил: — А вообще, считай это моей платой за твоё согласие сыграть роль дичи для загонщиков.
Видимо приняв рожи, которые я корчил, пытаясь удержать себя на ногах, на свой счёт, Салин тут же принялся объяснять сказанные слова.
— Это ведь я главная причина столь спешно организованной погони. Точнее не я, а то, что у меня в голове хранится. Секреты и тайны рода Гильбран, до которых не смогли добраться ни те, кто громил наше поместье, ни купленные дознаватели. Сначала в остроге "ночные" цеплялись, теперь вот здесь достать пытаются, — сообщил он с непонятной убеждённостью в голосе.
Как бы мне ни было плохо, я успел понять, что оружейник больше не напоминает ослабевшего от ран. Наоборот, выглядит здоровым и полным сил. В отличие от меня.
От очередного приступа, я всё-таки застонал и прижал правую ладонь к корёжущей нутро печати, надеясь хоть как-то ослабить боль. Однако у меня всё же хватило сил спросить:
— Мне-то зачем об этом знать? Вдруг решу не уводить от тебя погоню, а захочу купить тобой время для себя?
— Кто, ты? — рассмеялся Салин. — Ты хорошо если к завтрашнему утру оклемаешься и бежать сможешь. Говорю же, это часть платы за твою помощь в моём спасении.
То как он произнёс последнюю фразу, сказало о его намерениях лучше всяких слов. Он замолчал, как замолчал и я, переваривая услышанное.
— А, понял, только теперь не я убегаю, а ты, да? — наконец, я смог прохрипеть. — Скажи, раз ты про последствия применения нашей формулы молчал, значит с самого начала собирался меня как смертника использовать?
— Именно! — довольно осклабился оружейник. — До последнего думал нож тебе в бок воткнуть, да решил, что это будет пустым расходом материала. А так, печать новую испытаю… как до людей доберусь мне ведь тоже придётся от запирающих знаков избавляться… И тебя как заслон на пути охотничков оставлю. — Салин издевательски ткнул меня в плечо кулаком. — Бегун из тебя не получится, а вот боец очень даже может быть. И если успеешь хоть немного оклематься, то способность применять арканы тебе точно не помешает.
— Стратег, — процедил я, с некоторой паникой ощущая, как внутри ладони, что я прижал к чертежу, начинает разгораться пламя новой боли. — А если тело не выдержит? Из меня ж геометр, как из ружья пушка. Без "заслона" ведь останешься.
— Тоже не беда, — согласился оружейник. — Но ты не бойся, оно выдержит. Об этом мало известно, но когда слабые способности запирают печатью, есть не нулевой шанс, что стороннее воздействие может поднять их на новую ступень. Да ты и сам это понимать должен. Не зря же в обход ограничений знаками разбрасывался. Наш чертёж лишь закончит процесс, и ты станешь вполне себе полноценным геометром. Не из сильных, разумеется, но геометром. Так что радуйся: в остроге ты хотел мне способности вернуть, а в итоге сам их обретёшь… — Салин издевательски засмеялся и, подхватив скинутые было пожитки, толкнул меня под выворотень. Ни винчестер, ни шашку забирать не стал. — Ладно, некогда тут с тобой болтать. Мне ещё идти далеко, а тебя люди ждут. Готовься…