— Какая разница, кто виноват больше, а кто меньше. Нунен сделает вывод, что старик нашел лазейку. Уж ты мне поверь, детка. Нунен и его дружки считают, что ты, Тейлер и Элихью решили их заложить.
— А мне наплевать, что они там считают, — упрямо сказала она. — Говорю же, это была шутка. Шутка, и больше ничего.
— Вот и отлично! — вырвалось у меня. — Отправишься на тот свет с чистой совестью. Скажи, ты видела Тейлера с тех пор, как произошло убийство?
— Нет, не видела. Но пойми, Макс его не убивал, даже если он и находился в это время неподалеку от моего дома.
— Почему ты так думаешь?
— По многим причинам. Во-первых, Макс никогда не стал бы убивать его сам. За него это сделал бы кто-нибудь другой, а он отсиживался бы в безопасном месте да еще обеспечил бы себе алиби — не подкопаешься. Во-вторых, у Макса пистолет 38-го калибра, а у наемного убийцы наверняка был бы такой же или еще больше. Какой же профессионал станет стрелять из пистолета 32-го калибра?
— Тогда кто же убийца?
— Я и так рассказала тебе слишком много. Больше я сама ничего не знаю.
— Зато я знаю, — сказал я, вставая.
— Знаешь, кто убил?
— Да, хотя надо еще кое-что уточнить.
— Кто? Кто? — Она вскочила, почти совершенно протрезвев, и вцепилась в мой пиджак. — Скажи, кто это сделал?!
— Скажу, но не сейчас.
— Ну пожалуйста!
— Не сейчас.
Она отпустила мой пиджак, спрятала руку за спину и расхохоталась мне в лицо.
— Ладно, не хочешь — не говори. А на досуге подумай, что в моем рассказе правда, а что ложь.
— В любом случае спасибо за информацию, — сказал я на прощание. — И за джин тоже. А Максу Тейлеру, если ты к нему неплохо относишься, передай, чтобы он Нунена опасался.
В отель я вернулся почти в половине третьего. Вместе с ключом дежурный протянул мне записку с телефоном. П-605 — номер Элихью Уилсона.
— Когда принесли записку? — спросил я у дежурного.
— Во втором часу ночи.
Значит, что-то срочное. Я зашел в телефонную будку и набрал номер. Секретарь попросил меня приехать немедленно. Я сказал, что скоро буду, послал дежурного за такси, а сам поднялся в номер пропустить стаканчик.
Я бы предпочел быть совершенно трезвым, но, поскольку остаток ночи предстояло провести без сна, трезветь смысла не имело. Виски очень меня взбодрило. Я перелил то, что осталось в бутылке, в фляжку, сунул ее в карман и вышел на улицу.
Все окна в доме Элихью Уилсона были ярко освещены. Я еще не успел нажать на кнопку звонка, как секретарь открыл мне дверь. Под голубой пижамой и темно-синим купальным халатом все его тощее тело тряслось мелкой дрожью, а худое лицо было ужасно взволнованным.