В третьем раунде любовный танец на ринге проходил под аккомпанемент громких выкриков из зала: «Долой обоих!», «Вы еще поцелуйтесь!», «Драться будете?» Улучив момент, когда пляшущие по рингу боксеры оказались в ближайшем от меня углу, а негодующий крик болельщиков на мгновение смолк, я сложил руки рупором и крикнул:
— Привет из Филадельфии, Эл!
В этот момент Буш стоял ко мне спиной. Он поменялся с Купером местами, толкнул его на канаты и поглядел в мою сторону. И тут откуда-то сзади, совсем из другого конца зала, кто-то выкрикнул:
— Привет из Филадельфии, Эл!
Максвейн, не иначе.
Какой-то пьяница слева от меня прокричал то же самое, его испитое лицо расплылось в широкой улыбке — шутка про Филадельфию, как видно, пришлась ему по вкусу. Подхватили ее и другие — в основном чтобы позлить Буша.
Видно было, как лихорадочно забегали под черной полоской прямых бровей его маленькие глазки. В этот момент мощный удар Купера пришелся ему прямо в челюсть. Айк Буш рухнул к ногам судьи. Судья за две секунды успел досчитать до пяти, но тут грянул гонг.
Я посмотрел на Дину Брэнд и засмеялся. А что мне еще оставалось? Она тоже взглянула на меня, но не засмеялась. В эту минуту она была похожа на чахоточного Дэна Рольфа, только гораздо злее.
Секунданты оттащили Буша в угол и стали его растирать — без особого, впрочем, усердия. Он открыл глаза и опустил голову. Грянул гонг.
Подтянув трусы, Крошка Купер поплелся на середину ринга. Буш подпустил его поближе, а затем рванулся навстречу.
Левая перчатка Буша скользнула куда-то вниз, на мгновение исчезла, и Купер вдруг сказал «ух!» и, скрючившись, подался назад — удар пришелся ему прямо в живот.
Ударом правой в челюсть Буш заставил его распрямиться, а затем его левая перчатка опять соскользнула вниз. Купер снова сказал «ух!» и еле устоял на ногах.
Буш еще пару раз стукнул его по голове, поднял правую перчатку, обводящим ударом левой заставил его раскрыться и, выбросив правую руку, нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Звук удара разнесся по всему залу.
Купер рухнул, дернулся и замер. До десяти судья ухитрился считать целых полминуты. Впрочем, он мог бы считать и полчаса. Крошка Купер был в нокауте.
Досчитав наконец до десяти, судья нехотя поднял руку Буша. Вид у обоих был невеселый.
Вдруг что-то сверкнуло в воздухе. Сверху, над головой зрителей, просвистела пущенная с одного из балкончиков какая-то серебряная стрелка. Раздался женский крик. Стрелка спикировала на ринг, издав глухой и в то же время какой-то резкий звук.
Айк Буш опустил поднятую судьей руку и ничком повалился на Крошку Купера. Из шеи у него торчала черная рукоятка ножа.