Дина истошно закричала.
Из кустов в направлении окна вырвалось оранжевое пламя. На выстрел высунувшийся ответил выстрелом. Второй вспышки из-за кустов не последовало. Человек в окне высунулся еще дальше, перекинул ногу, повис на руках и спрыгнул вниз.
Наша машина дернулась. Дина прикусила губу. Выпрыгнувший медленно вставал на четвереньки.
— Рено! — взвизгнула Дина, всматриваясь в темноту.
Человек вскочил на ноги, повернулся к нам лицом и стремглав кинулся к нашей машине. Дина включила зажигание, распахнула дверцу, и Рено на ходу вскочил на подножку «мармона». Я обхватил его за пояс, но, отстреливаясь, он так вертелся, что чуть не оторвал мне руку. В воздухе свистели пули.
Еще мгновение — и выстрелы смолкли. Оставив далеко позади «Серебряную стрелу», мы неслись в противоположную от Берсвилла сторону. Рено повернулся ко мне лицом и стал держаться сам, а я начал разминать затекшие пальцы. Дина впилась в руль.
— Спасибо, детка, — сказал Рено. — Без тебя я бы пропал.
— Пустяки, — отозвалась она. — Хорошенький, я смотрю, ты себе праздник устроил.
— Приехали незапланированные гости. Тэннер-роуд знаешь?
— Да.
— Поезжай по ней. Эта дорога выведет нас на Маунтин-бульвар, а оттуда мы вернемся в город.
Дина кивнула, сбавила скорость и спросила:
— Кто такие?
— Несколько подонков. Знали бы, с кем имеют дело, — не совались бы.
— А я их знаю? — с нарочитой небрежностью спросила она, свернув на узкую, разбитую дорогу.
— Бог с ними, детка, — сказал Рено. — Много будешь знать, скоро состаришься.
Дина выжала из своего «мармона» еще пятнадцать миль в час. Теперь машину так подбрасывало, что ни Дине, ни тем более стоявшему на подножке Рено было не до разговоров.
— Значит, Сиплый проиграл, а ты выиграла? — спросил он, когда трясти стало поменьше.
— Угу.
— Говорят, ты напустила на него легавых.
— Мало ли что говорят. Ты сам-то что думаешь?
— Правильно сделала, что бросила его, а вот что с сычом снюхалась и дело Сиплому шьешь — нехорошо. Очень даже нехорошо. — С этими словами он покосился на меня.
Это был крепкий, довольно высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, с большими карими тупыми глазами на желтоватом лошадином лице. Лицо скучное, невыразительное, но незлое. Я молча посмотрел на него.
— Раз ты так считаешь, можешь… — начала было Дина.
— Стой! — рявкнул Рено.
Впереди, на манер баррикады, вырос длинный черный лимузин, стоящий поперек дороги. Наш «мармон» сделал крутой вираж.
Вокруг опять засвистели пули. Мы с Рено стали отстреливаться, а Дина приготовилась к скачке с препятствиями.
Она выехала на противоположную полосу, затем, чуть не угодив левым колесом в кювет и проскочив по самой бровке мимо лимузина, вывернула резко вправо, отчего мы с Рено чуть не вывалились наружу, и, с трудом удержав машину, вынесла нас из опасной зоны как раз в тот момент, когда мы расстреляли все патроны.