Кошка до вторника (Лаврова) - страница 13
И три головы всунулись в три окна избушки.
— Нет-нет, — возразил Лёшка. — По одному, пожалуйста… э-э-э, то есть по одной. По порядку номеров.
Вторая и третья голова высунулись, а первая осталась. Допрос её прошёл в живом, бодром темпе:
— Были ли у Водяного враги?
— Апчхи!
— А родственники?
— Апчхи!
— А наследство?
— Апчхи!
— Вы свободны.
— Ну как? — спросили вторая и третья головы у первой, когда та, измотанная допросом, высунулась из окна. — Очень придирается?
— Кошмар, — сказала первая голова. — Сейчас сами увидите.
Вторая голова на допросе оказалась более разговорчивой.
— Оставил ли Водяной это… как его… завещание? — спросил Лёшка, вспоминая любимые детективы. — Что он имел? И чьё это сейчас будет?
— Не знаю, парень, — сказала вторая голова и съела пирожок с повидлом. — Это ты у Кощея спроси, он в таких вопросах дока — кто что имеет и кому чего перепадёт. А мне бы покушать…
— А Русалка?
— А что Русалка? Милейшая особа, тоже покушать любит. Жаль, что её не было сегодня, мы с ней обычно конфеты наперегонки едим — кто больше съест. В прошлый раз я победил, но это было нелегко. А ещё я сосиски люблю, только сегодня их не давали.
— Они с Водяным ругались? Дрались?
— Да, наверное, ругались. Как, сидя в одном озере три тыщи лет, и не поругаться? Мы вот тоже ругаемся с третьей головой, а то и дерёмся. Она, видите ли, фигуру блюдёт, а я из-за этого голодаю!
И голова съела ещё один пирожок.
— Я тоже дерусь часто… то есть очень редко, — сказал Лёшка. — А вам не хотелось убить Водяного?
— Мне? Да что вы! Он меня так понимал! Он меня рыбой жареной угощал!
— Ладно, — вздохнул Лёшка. — Идите… то есть, вылезайте.
— Уф! — сказала, высунувшись, вторая голова третьей. — Инквизитор. Но пирожки вкусные. Теперь ты, третья, иди.
— Я боюсь, — сказала третья голова. — Я самая младшая. Несовершеннолетняя. Меня нельзя допрашивать. И вообще я нервная, у меня от переживаний тик делается.
И голова два раза подмигнула.
— Иди-иди, — подтолкнула её вторая. — Там с тебя семь шкур спустят, узнаешь, как мне есть не давать. И поделом.
— Прощай, дорогая, — шмыгнула носом первая голова и утёрла глаза. — Мы все тебя любили…
— Я боюсь!! — заорала третья голова, но вторая изловчилась и боднула её так, что та с писком влетела в открытое окно.
— Это не я! — заверещала она. — Это всё происки завистников! Это первая! Или вторая! Или вместе! Но не я!
— Что не вы? — удивился Лёшка.
— Не я. Я — не я. То есть я, конечно, я, но это совершенно не я.
— Разберёмся, — пообещал Лёшка. — Очень ценные показания. Можете идти.
И записал на своей бумажке: «З Г. Очень напуган. Подозрительно».