Кошка до вторника (Лаврова) - страница 25
— Бабушка, а Бэзил весь чёрный или есть серые участки? Вечером темновато было, я не разглядел.
— Чёрный, миленький, чёрный, только манишка белая. Хотя я не удивлюсь, если узнаю, что он красится.
Клок шерсти был серый, а не чёрный.
— А какие тут есть ещё звери? — спросил Лёшка. — Серые какие-нибудь звери бегают? Волки, например.
— Волки не бегают. Волков моя избушка не переносит — как увидит, сразу их курьей ножкой пинает. Волк так кубарем и отлетает. Знают про это волки и близко не подходят. Белки тут живут, много белок, только они серые зимой, а сейчас рыжие. Зайцы серые тоже пробегают, но редко, потому что я очень уважаю зайцев, шпигованных чесноком и тушёных в сметане. Мышки тоже не подходят — Бэзила чуют. Хотя им бояться нечего. Как Бэзил оджентльменился, так мышей ловить бросил. Неаристократично, говорит.
Лёшка вздохнул. Непонятный был клок шерсти и тоже скорее всего не по делу. Он внимательно осмотрел третью улику — поганку и не нашёл ничего подозрительного. Поганка как поганка, только помялась в кармане. А ведь когда он её срывал, была у него какая-то мысль… забыл, какая. Он убрал поганку в карман и с удовольствием погладил батарейку. Это была единственная стоящая улика, указывающая на существо, связанное с техникой. На единственное существо в здешних краях, которое могло приладить устройство на крышке стола. На единственное существо, постоянно ругавшееся с жертвой. На Русалку.
— Пора мне поговорить с ней, — и Лёшка встал из-за стола. — Бабушка, где тут у вас озеро?
Но допрос Русалки ничего не дал. Лёшка битый час проторчал на берегу, крича, что он сыщик и пришёл допрашивать. После того, как он охрип, выплыла золотая рыбка и интеллигентным голосом сказала, что Русалка в горести по поводу смерти Водяного и просит не орать, а то она ненароком и врезать может.
«Нахалка, — ворчал Лёшка, шагая обратно к избушке. — А я ещё для неё смягчающие обстоятельства подбирал! Теперь дудки, буду непреклонен, как карающая рука правосудия».
— Не хочу тебя огорчать, милок, да только не нашли мои птицы Барабашку. Сбежал, шельмец. Ты уж не расстраивайся, — сказала Баба Яга.
— А я и не расстраиваюсь, — весело ответил Лёшка. — Это как раз подтверждает мою идею. И вообще пора подводить итоги.
Он снова сел за стол и уставился на листок со стенограммой допросов. Протокол его не удовлетворил, потому что он решительно забыл, к кому из подозреваемых относятся записи «Путается в показаниях» и «Неправдоподобно». Поразмыслив, Лёшка решил, что эти слова можно отнести в равной степени ко всем гостям, перечеркнул написанное, перевернул лист и начал снова: