— Кто ж мне их подарит?
— Не скажи, — лениво протянул атлет, — местные власти сговорчивые, им бы только заселить норы работающим людом, чтобы потом с него налоги драть. Иначе — наркоманы их захватывают и всякая шелупонь. Кое-какие знакомые имеются. Может, и выгорит.
Не зря, значит, поклонилась я Тритонову батьке. Внял повелитель волн. А любовь к фиолетовому абрису на горизонте, выходит, небескорыстная у меня случилась. Врет атлет, цену себе набивает? А может, и не врет. Кто же заливает таким нудным голосом? Для столь вдохновенного полива энтузиазм требуется.
— Ты, что ли, в такой норе устроился?
Атлет помотал головой.
— Не, я на яхте. Это моя стародавняя мечта, чтобы дом был плавучий.
— Ну ты даешь! Скажи еще, что тебе наше дорогое Еврейское агентство дало на яхту денег.
— Не дало. Я с ними долго бился. Какое вам дело, говорю, на что я свою льготу истрачу? Не хочу я вашей квартиры, хочу жить на яхте, а вам что? Она же дешевле квартиры стоит! Нет, и все. Порядок такой. Ну, я взял квартиру, думал, придется за нее семью семь лет горбатиться на Лавана этого, но инфляция помогла. Долг мой в копейки превратился. Я быстренько долг выплатил, квартиру продал и яхту купил.
— Понятно. Выходит, ты вовремя приехал. Лет пять здесь живешь, надо понимать?
— Семь.
— Какой прыткий! Разве тогда пускали?
— А я не спрашивал. По отцу я русский, хотя и это вранье. Выпустили на корабле в загранку, а я с этого корабля спрыгнул и поплыл подальше от родных берегов.
— Так прямо и поплыл?
— Нет, просто сошел на берег и пропал из вида.
— Чего же ты приехал в Израиль? Другого места не нашлось?
— А оно — мое. Про меня здесь целую декларацию сочинили, специальные права выдали. К американцам нужно стучаться, проситься на ночлег, а сюда еще и зазывают. Кроме того, тут квартиры давали. Без привязки ссуды к индексу.
— А что тебе с яхты? Туристов, что ли, катаешь?
— Случается. Но вообще я археолог. И еще подводник. Плаваю, опять же, умело. Мастер спорта. Так я от Управления древностями по побережью шастаю, археологию из моря добываю. Ее тут видимо-невидимо.
— И приторговываешь находками, — предположила я.
— Бывает, — спокойно ответил атлет. — Но только мелочами: амфорками, монетками. Их в этой стране никто и не считает. Тут такая старина древнючая под ногами лежит, а ее раскапывать ленятся. Или не хотят. Вот бедуины могилы грабят, это плохо. А я никому не нужную амфорку налево пускаю. Их, этих амфорок, на дне морском больше, чем морских звезд.
— Чего же ты такие секреты первой встречной-поперечной рассказываешь?
— А что ты мне сделаешь? — лениво спросил атлет и перевернулся на спину.