Где-то скрипел флюгер. Море, почувствовавшее свою востребованность в этом месте, отдавалось людям с удовольствием. Узкие проулки были залиты его духом, оно ухало вдалеке, пробуждая в закоулках эхо, вздыхало и ахало, колебало фонари, а те, в свою очередь, колебали брусчатку под ногами. Хорошо, как на палубе таинственного судна, брошенного на произвол судьбы с заснувшими аргонавтами на борту!
А парадиз явно укололся о веретено. Спало качающееся на волнах царство, ни одного человека не было на улицах, редко где выскальзывал из-под ставня луч света. Ни музыки, ни городского шума, ни автомобильного грохота. Только море подавало голос, напоминая, что мы двигаемся не во сне.
И что бы сказала моя бедная любвеобильная мать, с виду ходячее благочестие, если бы узнала, что ее единственная случайно рожденная дочь вот только что бросила мужа и поплелась за незнакомым мужиком черт-те куда и черт-те зачем?! И что бы сказал на это мамин нынешний муж, партийный докторант, которому падчерица сломала карьеру необдуманным отъездом на ПМЖ в логово сионистского агрессора? Ну, что бы сказал мой очередной отчим, представить себе легко. А насчет матери — тут картина сложная. Ее саму интуиция водит по жизни кругами. «На сей раз у меня есть твердое внутреннее ощущение, что ошибки быть не может!» Сколько раз я это от нее слышала! Интуиция ее и не подводила. Мужья попадались неплохие, любящие. Не их вина, что мать ни одного из этих мужей не обещала любить. Кончилась в ней любовь. На моем отце кончилась. И сколько она потом ни пробовала, не выходил у нее этот иллюзион. Но интуиция у нее была мощная. И мне она передалась по наследству! Чувствовала, что подходит мне этот Женька. Хотя бы на время, но подходит! Кроме того, уходя — уходи! Уйти из семейного кошмара необходимо, а куда — это жизнь покажет. Яхта фригидного атлета — не самый плохой вариант. Якорь обрубили, теперь уж отдайся на волю волн, глупая Медея!
Звук наших шагов отлетал недалеко и немедленно возвращался, усиленный эхо. Что за безлюдье такое!
— Вечером тут тихо, — прервал мои размышления Женя. — Гулянье начинается позже, в десятом часу. Тогда от толп спасенья нет. Идут косяками, как сардины в нерест. Тогда и лавки откроются, кафушки. Есть тут одна, подают сыры и вино. Терпимо. Сходим как-нибудь.
Перед тем как войти в дом Кароля, следует объяснить, почему Женька назвал это место не «Яффо», в среднем роде, а «Яффа». Можно, конечно, и не объяснять, но хочется помедлить. Уж очень судьбоносным оказался тот визит. Надо бы мне тогда, пожалуй, не лезть с размаху в пекло, так я хоть сейчас, рассказывая, чуть задержусь. Значит так: путаница с именем не Женькой придумана. Одни говорят «Яффо», другие — «Яффа». На иврите «Яфа» — «красивая». Красавица она и есть. Только историки против. Нет связи, говорят.